Кристин Ханна - Ради любви

Кристин Ханна Ради любви

Анджи мечтает о дочери. Лорен тоскует по материнской любви. Но реальность превосходит их мечты.

Глава 1

В тот неожиданно солнечный день на улицах Уэст-Энда было людно. Женщины вышли на крыльцо и, приставив ладонь ко лбу, высматривали своих играющих детей. Все понимали: скоро, может быть завтра, влажная дымка затянет небо, закроет ласковое солнце и снова пойдет дождь.

Как-никак, на северо-западе тихоокеанского побережья был май. Дожди в этом месяце так же неизбежны, как привидения на улицах в канун Дня Всех Святых.

— Настоящая жара, — сказал Конлан, сидевший за рулем сверкающего БМВ с откидным верхом. Это были его первые слова за последний час.

Он старался поддержать разговор, только и всего. Анджи полагалось бы ответить — сказать что-нибудь о красоте цветущих кустов боярышника. Но ей тяжело было даже думать об этом. Через несколько коротких месяцев зеленые листья пожухнут и потемнеют. Стоит ли обращать внимание на столь быстротечный момент?

Анджи смотрела в окно на свой родной город. Хотя Уэст-Энд находился не так далеко от Сиэтла, она не была здесь несколько месяцев. Она любила свою семью, но в последнее время все реже выбиралась из дома.

Они ехали по старой части города, где за крохотными газончиками выстроились в ряд викторианские дома. Улица утопала в тени раскидистых кленов. В семидесятые годы в этом квартале кипела жизнь. Каждое воскресенье после церковной службы все собирались вместе, в каждом дворе играли дети.

Здесь, на крошечном пятачке Мейпл-драйв, время как будто остановилось. Их дом выглядел так же, как и сорок лет назад. Стены выкрашены белой краской, изумрудная отделка сверкает. Отец Анджи заботился об этом доме сорок лет. В выходные он трудился в их семейном ресторане, а каждый понедельник посвящал уходу за своим жилищем. После его смерти мать Анджи старалась сохранить эту традицию. Это стало ее утешением, попыткой сохранить связь с человеком, которого она любила почти полвека. Когда она уставала, кто-то всегда был готов прийти ей на помощь. Вот почему хорошо быть матерью трех дочерей, часто говорила она.

Конлан подъехал к тротуару и остановился:

— Ты уверена, что поступаешь правильно?

— Я ведь уже здесь!

Анджи наконец повернулась и посмотрела на него. Он тоже был на пределе. Об этом говорили его глаза, но Анджи знала, что больше он ничего не скажет, — ничего, что могло бы напомнить о ребенке, которого они потеряли несколько месяцев назад. Они молча сидели рядом. Раньше Конлан наклонился бы к ней и поцеловал, сказал бы, что любит ее, но времена, когда они были нежны друг с другом, миновали. Их любовь осталась в прошлом, таком же далеком и смутном, как детство.

— Мы можем прямо сейчас уехать. Скажем, что машина сломалась, — предложил он.

Анджи не смотрела на него:

— Ты шутишь? Они и так считают, что мы слишком много заплатили за машину. К тому же у мамы слух как у летучей мыши. Она уже знает, что мы здесь.

— Она на кухне, готовит канноли на двадцать человек. Под шумок мы можем исчезнуть.

Он улыбнулся. На секунду ей показалось, что между ними все по-прежнему, словно в машине не было привидений.

— А Ливви приготовила три кастрюльки гарнира, — пробормотала она. — Мира, наверное, связала нам скатерть и сшила одинаковые фартуки.

— На прошлой неделе у тебя было два важных совещания и съемка рекламного ролика. Твое время слишком дорого, чтобы тратить его на стряпню.

Бедняга Конлан. Они женаты четырнадцать лет, а он все еще не понял, что больше всего ценится в семье Десариа. Умение готовить было там чем-то вроде валюты, а значит, Анджи не стоила ни гроша. Только ее обожаемый папа считал успехом то, что его младшая дочь зарабатывает деньги головой, а не руками.

— Пошли, — сказала она, стараясь не думать об отце.

Анджи вышла из машины и открыла багажник. Молча вытащила оттуда картонную коробку. Внутри был роскошный шоколадный торт. Анджи уже услышала комментарии по поводу своего неумения готовить. Пока --">