Ирина Волчок - Из жизни непродажных

соседкой.

— Что «и»?

— «И золото»…

Таня пошевелила губами, словно пробуя, какой заголовок вкуснее:

— Нет, без «и» точнее.

— Саша, твой материал продвигается? За тобой двести строк, — напомнил Борис Викторович.

— А я, кажется, опять на сериал иду, — ответил, вставая, Саша. Полностью его звали Александр Матросов — не больше и не меньше, — и читатели старшего поколения думали, что это псевдоним: каждая статья была броском на амбразуру.

— Но первую серию ты сдашь сегодня, — слегка нервно то ли попросил, то ли приказал Борис Викторович.

— А кто закрывает дыру на пятой? — спросил Олег, бегло просматривая верстку.

— Я… — тихо произнесли сбоку. Олег покосился в ту сторону: практикант.

— О чем пишете?

Олег сам заметил, как голос его заметно похолодел. Он не понимал, почему именно этот мальчик вызвал у него такую ревность. Но почему-то вызвал. И со своей неприязнью Олег еще не справился.

— Для вас, Сережа, я Светлана Платоновна, — неожиданно подала голос Лана.

Олег бросил на нее странный взгляд. Ага, не ожидал от нее такой строгости. Остальные тоже посмотрели с некоторым удивлением: все привыкли, что Лана — это Лана, а не какая-то Светлана Платоновна. На миг Лана почувствовала себя как-то неудобно, но заметила, что глаза Олега слегка оттаяли. Хорошо.

— Так что вам Светлана Платоновна посоветовала?

— Ну, это… Покритиковать новый памятник, — понурив голову, прошептал практикант.

— Это на привокзальной площади? А не боитесь, что губернатор обидится?

— Да? Нельзя? — совсем смешался тот.

— Гм… Пишите, посмотрим, что получится. Борис Викторович, у вас будет чем заменить, если что не так? Ну, все на сегодня. По местам — и чтобы никакого пива в редакции!

— Да знаем, знаем, не будем, — вразнобой загомонили сотрудники, толпой выходя из кабинета.

Олег проводил их взглядом и вздохнул. Он завидовал им: вот сейчас кто с «лейкой и блокнотом», то есть с их цифровыми потомками, рванет на задание, кто — атакует нужных людей по телефону, кто — сядет за компьютер. Как он все эти дела любит! А руководить — нет, не очень. Столько приходится дел улаживать, документов подписывать… Да и в суды то и дело вызывают…

Ну да ничего, он костьми ляжет, но его газета останется и дальше такой: непредвзятой, непродажной и — не падкой на дешевые сенсации. Его газета останется по-настоящему независимой… Но как можно в наше время быть не зависимым от финансов?

Вздохнув еще раз, Олег рассовал по карманам необходимые мелочи, проверил, на месте ли ключи от машины: пора было ехать на еженедельное совещание у губернатора. Ничего не поделаешь, он туда сам напросился. Его как хозяина и редактора независимого издания на эти планерки не приглашали. Но надо быть в курсе того, что происходит в верхах. Сколько острых тем он вынюхивал на этих планерках! И завидовал тем из своих ребят, кто брался их раскрывать.

Даже Ланке завидовал. Он, как никто другой, понимал ее нежелание «идти вверх по служебной лестнице». Он иногда подступался к ней с предложениями занять хотя бы должность редактора отдела, но она — когда смеясь, а когда и довольно резко — отвечала одно и то же:

— Самая высокая должность в журналистике — репортер!

Ее рубрики назывались «Кто виноват» и «Что делать». Она описывала две-три реальные истории людей, попавших в одинаковые ситуации, и рассказывала, как из такой ситуации можно выйти грамотно и с наименьшими потерями. Конечно, читатели ждали ее публикаций, звонили ей и писали письма.

То, что Ланка могла работать в свое удовольствие и ей никто не связывал крылья, было важно для Олега.

Было важно и то, что в его газете отсутствовали реклама и прочая ложь.

И все же… И все же вот уже пять лет, как его мучает вопрос: правильно ли он сделал, что принял Пашино предложение?

Глава 2

Как все начиналось

— Опять ты мое задание не выполнил! Я тебе что сказал? Нужна рекламная статья, написанная так, словно и не рекламная. Ты же мастер слова! А ты что принес? Крамолу! На спонсора!!! — распекал Олега редактор «Новостей России».

— Петр Гаврилович, как можно писать хвалебные статьи об учреждении, где сотрудникам больничные не оплачиваются?! Там на КЗОТ плюют! — возмущался Олег.

— Олег! Оле-ег! Охолони… Нельзя жить в доме из навоза и благоухать французским парфюмом, — говорил главный. — Чего ты хочешь? Прошлое разоблачили уже. А нынешний --">