Борис Авксентьевич Привалов , Борис Андрианович Егоров , Ян Азарович Полищук - Утопленные иллюзии

Бор. Егоров Ян Полищук Бор. Привалов Утопленные иллюзии

Не тот нынче подхалим пошел. Прежние подлизы с заискивающими улыбками и угодливо согбенным станом вымирают, как мамонты. Старые тропки к сердцу начальства поросли фельетонным бурьяном. Поскольку прежние патентованные способы подхалимажа недействительны, приходится искать новые щели в сердцах руководства, разрабатывать сложные способы эмоционального и психологического воздействия.

* * *

...Личная купальня исполняющего обязанности председателя Кудеяровского исполкома Закусил-Удалова была похожа на ярмарочный балаган: дырявые фанерные стенки, брезентовый купол. Казалось, что смыло его речной волной во время последнего карнавала-маскарада, вынесло на стрежень да и увлекло к кудеяровскому берегу. Здесь маскарадный балаган поставили на прикол и окрестили купальней. А супруга исполняющего обязанности председателя Виктория Айсидоровна приказала повесить грозное предупреждение: «ВПЛЫВ ПОСТОРОННИМ СТРОГО ВОСПРЕЩАЕТСЯ».

Но сегодня в закусиловскую купальню пробрался один посторонний человек. На воде под дощатым полом балагана, как поплавок, покачивалась его голова. Взор был устремлен в одну точку. Точка находилась на противоположном берегу.

«Эх, — думала голова, — какой момент люди упускают! Сам начальник облторга товарищ Калинкин на самом солнцепеке сидит, и никто не догадается его лысину газетным кульком прикрыть!»

Тимофей Прохорович Калинкин был увлечен соревнованиями по плаванию на первенство области.

Умудренского соревнования не интересовали. С тех пор, как он провалил важное задание, его не оставляли тяжелые предчувствия. При каждом звонке Умудренскому чудилось: его вызывает начальство, чтобы сказать какие-нибудь нехорошие слова. А каждое неласковое слово Умудренский расценивал как неблагожелательное отношение к себе. Любое движение бровей Тимофея Прохоровича вызывало у него невроз желудка.

Желая во что бы то ни стало вернуть себе расположение руководства, начАХО решил переговорить с Тимофеем Прохоровичем по душам. Но где это сделать? На работе! Помешают. На дачу без приглашения приехать считается почему-то неприличным. Нужна была якобы случайная встреча в выходной день на нейтральной почве. Такой почвой для Умудренского оказалась вода.

— Я встречу его на речной дорожке и сначала поговорю с ним наедине, как пловец с пловцом, — рассуждал начАХО...

И вот он сидел под купальней Закусил-Удилова и ждал момента, когда Калинкин поплывет к себе домой, на эту сторону.

«И нравится лысому черту тот муравейник!» — непочтительно думал Умудренский, не сводя глаз с любимого начальника.

Под помостом купальни бурлила жизнь. В щели между досками прорывалось солнце, и его лучи, как бильярдные кии, ударяли в песчаное дно. Длинноногие жуки фланировали перед самым носом Умудренского. Рыбешки неизвестной породы то и дело тыкались мордами в колени начальника АХО. Любопытный рак долго ощупывал большой палец левой ноги, и Умудренскому с трудом удалось избавиться от его клешней. Какая-то лягушка-базедик вытаращила на начАХО свои глазищи, словно спрашивая: «А это еще что за земноводное?»

Умудренскому вдруг стало жалко самого себя.

«Им хорошо, — подумал он, — у них жабры... А тут сидишь, как...»

Подкупальные жители так и не узнали, с кем из них хотел себя сравнить начАХО. Умудренскому в нос залетела не то мошка, не то мушка, и он оглушительно чихнул. Чихнул и зажмурился от страха: вдруг хозяйка балагана услышит... Но когда он вновь раскрыл глаза, все было попрежнему мирно, если не считать разбежавшихся жуков и пропавшей неизвестно куда лягушки.

Умудренский посинел и весь дрожал. Ему хотелось на землю, к людям, но он понимал, что это невозможно. Пляж представлял собой часть дачного участка Закусил-Удилова. Постороннему человеку появляться в пределах его владений не рекомендовалось. Лучшего же места для перехвата Калинкина нельзя было найти. Приходилось самоотверженно ждать. Проклиная любовь Тимофея Прохоровича к --">