Михаил Григорьевич Казовский - Персона нон грата

Мих. ВАЗОВСКИЙ
ПЕРСОНА НОН ГРАТА Литературные пародии

*

Рисунки Г. ОГОРОДНИКОВА

© Издательство ЦК КПСС «Правда».

Библиотека Крокодила. 1986 г.

ОТЧЕТ АВТОРА О ПРОДЕЛАННОЙ РАБОТЕ

тезисы

Со времени выхода предыдущей книжки. Как и было намечено. Еще выше. Еще глубже. Еще шире. И это в принципе для меня характерно. Всего лишь три года назад. А теперь уже. И давно. И прочно.

Приведу некоторые цифры. Пародии — на 7 %. Рассказы — на 8 %. А повести и пьесы на целых 9. Исходя из среднего. А если в пересчете на миллиметры, то вообще. Весомая победа. Ощутимый вклад. И это когда. Что вселяет надежду.

Нельзя не сказать и о. Потому что до сих пор еще не. Объективные трудности. Слишком короткий срок. Непроторенным путем. Нельзя не учесть и погодные условия.

Исходя из, буду и впредь. И выше. И глубже. И шире. С творческим подъемом. Прямым курсом. Неукоснительно. Так как знаю. А это — залог!

«Я НЕ ПИШУ ДЕТЕКТИВОВ!»

в лаборатории писателя

Сегодня мы в гостях у Епифана Самсанова — прозаика, автора таких, не побоимся этого чуждого нам слова, бестселлеров, как «Адрес милиции известен», «Бриллиантовый зуд», «Взорвать и разровнять», «Лучше смерти может быть только жизнь». Епифан Епифанович давно и прочно принадлежит тому поколению, которое знает, к чему стремится. Неудивительно, что писатель целиком посвятил себя такому трудному, а порой и нелегкому жанру — приключенческой литературе.

— Я рос в обычной семье, — доверительно рассказал нам Самсанов, — в которой поэтому всегда было место подвигу. Мой отец стоял на часах. Вернее, сидел: он работал часовых дел мастером. Образно выражаясь, небо над головой охраняла и моя мать: она трудилась вахтером в обсерватории. Стало быть, еще с молоком я всосал настоящую цену хлебу, маслу, яйцам и шпротам. Это оставило неизгладимый след на всю жизнь. Трудовые мозоли — это понятие я натер себе с детства.

Да, тернистым был путь Епифана Самсанова в литературу: не один десяток лет он учился в школе, потом не окончил институт, переменил немало профессий и жен. Но куда ни бросала его судьба, будущий мастер остросюжетной интриги всегда оставался верным самому себе, своему стержню, своей изюминке, которую заботливо запекли в него добрые руки старших и младших товарищей. Но вот настоящая удача: роман! Роман с сотрудницей одного издательства, где выпускается литература для юношества.

— Первая книга писалась трудно, — вспоминает Епифан Епифанович, — целых две недели. Но уже в ней я определил свое кредо: убийства, погони, засады, бескомпромиссные схватки — это всего лишь фон, повод изобразить Человека — во всей его красоте и наготе. Я не пишу детективов, нет! Разве произведения Достоевского, изобилующие преступлениями, это детективы? Мы с Федором Михайловичем копаем глубже. Экстремальная ситуация для меня — своеобразная отмычка к той жизненной кассе, которую каждому уважающему себя писателю необходимо открыть.

Нам посчастливилось заглянуть на творческую кухню Самсанова: несколько табуреток, кухонный стол, мойка, электроплита — все это располагало к задушевной беседе.

— Я пишу регулярно, — поделился Епифан Епифанович сокровенным, — с девяти до шести, перерыв на обед с двух до трех. Ну, естественно, суббота — короткий день, воскресенье — выходной. Вечно бываю недоволен уже готовым: каждую вещь хочется видоизменить, перекроить, а главное — переиздать.

— Многие ваши произведения экранизированы, — спросили мы, — что вы думаете по этому поводу?

— Мне всегда кажется, что при переводе моих книг на экран --">