Михаил Николаевич Задорнов - Египет

хорошо и дорого одеты, при выходе из отеля на вас налетит этакой стайкой пираний арабская детвора не с просьбой, а по-цыгански с требованием милостыни. Мой совет нашим зажиточным туристам: отправляясь в Египет, купите себе у какого-нибудь бомжа лохмотья. В крайнем случае оденьтесь во все отечественное, что, в принципе, одно и то же. И купите гонконгские часы долларов за четырнадцать. Судя по всему, чумазая египетская детвора неплохо разбирается в мировых кутюрье и поэтому издали узнает свою добычу по часам и по одежде.

В один из свободных от музеев дней, будучи на Синае, я решил отправиться в глубь пустыни на целый день с англоязычным арабом-проводником до бедуинского поселения. Предстояло качаться на «корабле» около десяти километров.

Вела мой «корабль» под уздцы девочка-арабка лет десяти, похожая на щепку. Необычайно подвижная, бойкая, босоногая. Лепешки грязи на ступнях, по-моему, защищали ее ноги от горячего песка, а заодно и от скорпионов, не хуже, чем мозоли защищают верблюда.

Верблюд ее слушался, и было странно, как такой большой слушается такую маленькую. По ее знаку он приседал, она заскакивала на него с разбега, даже скорее взлетала на его горбики, и окриком, понятным только им обоим, мигом пускала его рысцой. Этим полетом невозможно было не любоваться. В белой арабской накидке она летела по пустыне, как чайка над морем. По-английски она уже знала все слова, связанные с деньгами, умела по-английски их пересчитывать при клиенте. Вначале через каждые пять минут «чайка» превращалась в обыкновенного цыганского профессионального ребенка на многолюдном московском перекрестке. Мне не хотелось на нее сердиться. Через проводника я постарался объяснить ей, что дам хорошую премию, и не только ей, но и лично ее верблюду в конце нашего путешествия и лишь в том случае, если она не будет меня отвлекать от спокойствия пустыни попрошайничеством.

Я помню это многочасовое путешествие. Мы лениво ползли по пустыне между барханами. Небо над нами было высокое, как лоб мудреца, с мелкими морщинками перистых облаков. Темные, похожие на грозовые тучи горы у горизонта окаймляли пустыню, как бы брали ее в кольцо. И все эти горные цепи были похожи на профили лежащих у горизонта мумий, которые смотрят в небо с надеждой, что когда-нибудь их оживят. Вообще в Египте все хочется сравнивать с мумиями или с фресками.

Наступил полный штиль. Закатное солнце забрало жару с собой за горы. Взамен пустыня наполнилась умиротворенностью и равновесием. Песочные волны замерли. Коршун завис в полете. Небо и пустыня, как две чаши весов, уравновешивали друг друга в абсолютном спокойствии. Верблюды ступали осторожно, как на цыпочках, словно боялись нарушить это равновесие. И не верилось, что Земля сейчас кружится и летит в космосе.

Однако земная суета всегда уберегает нас от момента истины, к которому приближает тишина. Моя маленькая проводница наверняка слышать уже не могла эту гармонию спокойствия. Для нее она была так же в тягость, как для меня ежевечерняя музыка соседей сверху. Уже минут через десять после предупреждения не дергать меня за ногу она начала дергать за ногу моего проводника, чтобы тот упросил меня поговорить если не о деньгах, то хотя бы о жизни. Потому что молчать она не может. Тем более когда впереди ее ожидает такая радость, как премия для ее верблюда. К тому же ее прозвище в бедуинском поселке — Радио.

За время нашего путешествия я узнал по «Радио» все новости нелегкой бедуинской жизни. У ее отца триста верблюдов, и всем им нечего есть. В школу отец ее не пускает, нечего, говорит, зря время тратить. Надо работать. Он хочет купить еще 300 верблюдов. Им всем тоже нечего будет есть. Никто из ее сестер не умеет так зарабатывать, как она, хотя они старше. Но они все не «Радио». А с туристами молчать нельзя, туристы тогда вообще денег не дадут. Я спросил Радио:

— Может, тебе, как и я, многие дают деньги, чтобы ты помолчала?

Радио в ответ хихикнула, соглашаясь с моей догадкой о ее хитрости. Причем тут же похвасталась что, во-первых, в этом году ей удалось заработать, как никогда. Во-вторых, еще я дам ей и премию. В-третьих, самое главное, в школу в этом году ей идти не надо.

— Похоже, — закончила она, — жизнь начинает складываться!

Мой переводчик-араб, переводя ее слова, явно гордился способностями маленькой девочки: умеет выкачивать деньги из туристов. Как сказали бы у нас, «разводить» клиентов. Он считал это --">