Юрий Александрович Алексеев - Телега в конверте

Юрий Алексеев Телега в конверте

ПЕРЕЦ И САЙРА

Отпускники-путешественники строго делятся на «курортников» и «дикарей». Первые расхваливают разумное питание, полосатое обмундирование, организованные танцы и кино. Вторые размахивают тощими рюкзаками, ссылаясь на забавные приключения, которые непременно сопутствуют неорганизованной публике.

Летом я прибыл в Москву, откуда собирался двинуть на юг «дикарем».

Едва я вышел на вокзальную площадь со своим типовым фибровым чемоданом, как меня со всех сторон окружили афиши.

«Дикарю» спешить не обязательно, и вместо железнодорожной кассы я очутился у театральной.

В очереди как раз передо мной стояла белокурая девушка, с глазами, способными зажечь даже ржавый примус. Она нетерпеливо по-детски вытягивалась на мысочках и заглядывала через стекло на тающие прямо на глазах билеты. В руках у нее был абсолютно такой же типовой фибровый чемодан, как и у меня.

— Вы не москвичка? — полюбопытствовал я.

— Не мешайте, — сказала она, не оборачиваясь. — Ой, неужели не достанется?

— Значит, тоже проездом, — не сдавался я. — Может быть, вместе?

Девушка вскинула брови и посмотрела на меня, словно оперный тенор на частушечника из самодеятельности.

И тут к заветному окошечку полез краснолицый здоровяк в шляпе из какой-то дикорастущей соломы.

— У меня записка от Льва Сысоевича! — кричал он, расталкивая очередь.

— Ну вот, теперь уж наверняка не хватит, — занервничала девушка.

Человек я весьма не храбрый, но тут почему-то швырнул чемодан на землю и бросился наперерез нахалу. Заметив, что мы явно не сходимся с нахалом в весовых категориях, девушка оставила свой чемодан и поспешила мне на помощь.

— Гражданин, у вас совесть есть? — сказал я, выпятив грудь барабаном.

— Нет, — оказал он, размахивая какой-то бумажкой, похожей на лист прошлогодней капусты. — У меня есть право.

— Уберите вашу ломбардную квитанцию в карман, — cказал я.

— Нет, лучше я «уберу» вас, — закипел здоровяк. Пока мы препирались, девушка заполучила билеты и пошла к стоянке автобуса. Оставив на память здоровяку пуговицу, я ринулся ей вслед. Но поздно. Автобус только презрительно фыркнул и тронулся с места. Я побежал рядом, барабаня пальцами по стеклу. Пассажиры смотрели на меня с настороженным любопытством. Но она демонстративно отвернулась. С расстройства я плюнул на тротуар. Уплатил штраф и поехал в гостиницу. Там я открыл чемодан и зашатался от изумления. Мои зеленые ласты превратились в голубые босоножки, подводное ружье — в набор косметики, а рыболовные снасти — в бигуди.

Я окаменел. В голове путались мысли безрадостного свойства. Ничего себе фрагмент. Эта леди подхватила мой чемодан. Хорошо же ей теперь! Ну, мои брюки еще можно приспособить — модно. Но сандалеты сорок второго размера! Месячный запас лезвий? Я галопом бросился в театральную кассу.

— Скажите, на какой концерт брала у вас билеты девушка… ну такая, знаете, беленькая, с жгучими глазами? — опросил я кассиршу.

— Жгучих теперь через одну, — ответили мне бесстрастно. — Разве запомнишь. Да и продаем все-таки на пять мероприятий!

Вечером я положил пять билетов на стол, перемешал и вытянул один, как на экзамене.

— Вечер юмора и сатиры!

Я караулил свою незнакомку у входа до третьего звонка. Затем взял бинокль и уселся в амфитеатре.

— Не вертитесь со своим биноклем во все стороны — негодующе заметил сосед справа.

— Извините, я ищу свой чемодан.

— Чемодан?! На концерте?!

— Там у меня ружье, — зашептал я ему на ухо, — понимаете, собирался поохотиться в море…

Но он, не дослушав толком, поднялся и побежал к выходу под гневное шикание всего ряда. Через минуту ко мне склонился контролер.

— Гражданин, а вас ждут, — прошептал он как-то загадочно. — Мы вам сейчас чего покажем…

— Неужели она? — Я пулей выскочил в фойе. — Но где же она?!

— Там, там за дверью, — ласково сказал контролер, выталкивая меня на улицу. Пока я озирался по сторонам, он торопливо закрыл дверь на ключ, а потом сквозь стекло покачал мне головой и постучал по виску указательным пальцем. Я ответил ему том же жестом.

На другой концерт я попал ко второму отделению.

На остальные меня просто не пустили, отказав все с тем же выразительным постукиванием.

Просеяв расходившуюся по домам публику у концертного зала Эрмитажа, я уныло поплелся в --">