Юрий Темирбулат-Самойлов - Сашкина промашка

Буквально разламывающая голову боль, усугубляемая не спешащим пока к закату и немилосердно жгущим сверху солнцем, мучила нестерпимо. Наряду с усталостью – ещё, видимо, и оттого, что ел сегодня он всё-таки мало: утром вообще не позавтракав по лениво-холостяцкой привычке, а за чабанским столом – слишком уж увлекшись коварно-приятным пьянящим напитком. Как всегда, Егор с первых же глотков забыл, что даже качественный алкоголь всегда начисто отшибал у него аппетит. Другие наоборот, чем больше пьют, тем усерднее налегают на еду, а у него, вот, всё не как у людей. А стол был так хорош! И причина воспользоваться бесхитростным радушным гостеприимством простых колхозников, пусть даже при исполнении им служебных обязанностей, была более чем уважительной – день рождения при почти полном отсутствии нарушений, выявленных в ходе проверки. Эх, головушка садовая! Не умеешь пить, так хоть поешь по-человечески… нет, лишний стакан спиртного дороже хорошей еды оказался уже не впервой по жизни.

Болезненные самотерзания Пряникова были неожиданно и бесцеремонно прерваны вмешательством извне: за его спиной, из-за только что пройденного им крутого поворота дороги послышался быстро нарастающий шум – цокот лошадиных копыт в аккорде с грохотом мчащейся телеги. Стоя на телеге во весь рост лошадью правил, лихо размахивая свободным концом вожжи тщедушный, бесцветный лицом и волосом мужичонка, на голове которого была глубоко, до самых глаз насажена, видимо чтобы не снесло ветром, старая солдатская фуражка со звёздочкой. Одет он был в кургузый потрёпанный пиджачишко поверх ещё более бесцветной, чем сам хозяин, майки, в старые солдатские, как и фуражка, брюки-галифе и обут в домашние тапочки на босу ногу.

– Н-но-о, сявая!

Поравнявшись с отпрянувшим на обочину Егором, мужичонка резко потянул вожжи на себя:

– Тпр-ру-у! Шагом, сявая, кому говорят!

– Здравствуйте! – вежливо поздоровался Егор.

– Здорово будешь, коль не врёшь! Уморилси, однако? Городско-ой, сразу видать. Ну, седай, если хошь, подвезу докеда-нибудь. Давай сидор твой да палку, поколь не растерял.

– А вам по пути? – Егор положил на край телеги «дипломат» и «шлагбаум», но сам, разминая затёкшие члены, шёл пока рядом. Хотя «шёл», пожалуй, громко сказано. Вернее будет «тащился». – Мне ведь далеко надо: до Чуйского, а там, наверное, на попутке до райцентра.

– Ой, сумлеваюсь я, сынок, что с такого устатку стоит тебе сёдни до райцентру тужиться, – критически оглядел мужичок и впрямь чуть живого от усталости ходока.

– Плохо выгляжу? – ходоком была предпринята попытка изобразить самокритичную усмешку. Получилась жалкая гримаска.

– Солнышко скоро сядет, – дипломатично ушёл от чистосердечного прямого ответа лихой возчик, – а на тракту ноченькой тёмной какой только злыдень не норовит встренуть одинокого да усталого. Не каженный, конечно, путник шибко пострадамши от энтих злыднев быват, но… всяко, в общем, случается.

– И что вы предлагаете, чтобы от дорожных «злыдней» не пострадать мне нынешним вечером? – насколько мог иронично отмахнулся от смешных фантастических предположений мужичонки готовый и на самом деле свалиться от усталости Егор.

– А, ничё! Тут, в версте всего отседова, моя деревня. Банёшку не гарантироваю – мне уже вот-вот на ферму ночным скотником заступать, – но… миску щей да корчагу молока уж как-нибудь нашкребём. Да и, стопарик огненной перед сном вряд ли помешает. Правда, баба моя страсть как игнорировает энто дело, но уговорим, выделит городскому гостю.

Слова «баба» и «ночным скотником заступать» чудесным образом приподняли обратно так упавший было жизненный тонус хандрившего почём, оказывается, зря Егора: не так уж горька на самом деле судьба сотрудника провинциальных комсомольских органов, и не совсем скучно может закончиться этот юбилейный денёк. Сельхоз-навоз-экзотика продолжается! И он, с удовольствием ощущая, как начала куда-то вдруг улетучиваться головная боль, послушно забрался на телегу.

– А утречком вернусь с фермы, провожу до Чуйского. А, может статься, председатель, или ещё кто из нашего начальства в район навострится на машине или на мотоцикле. Глядишь, и успеешь на службу без опозданиев.

– Это было бы совсем здорово.

– Куды, как не здорово! Ты ведь, глядя по виду, конторский? А в конторах порядки, говорят, строгие. Лучше уж не опаздывать.