Гектор Хью Манро (Саки) - Хроники Кловиса

Саки (Гектор Хью Манро) Хроники Кловиса

Саки: Биография

Саки (псевдоним Гектора Хью Манро) родился в 1870 году в Бирме, где его отец был старшим чиновником бирманской полиции. Жестокость некоторых его рассказов приписывается подавляюще строгому воспитанию в доме двух незамужних тетушек в Девоншире с возраста двух лет. Он обучался в Эксмутском колледже и в Бедфордской грамматической школе. Позднее с отцом он широко путешествовал по Европе. Г.Х. Манро вступил в бирманскую полицию, но ушел в отставку по плохому здоровью, стал журналистом, а потом писателем. Он опубликовал несколько сборников рассказов, включая «Хроники Кловиса» (1911) и «Звери и суперзвери» (1914). Он написал также два романа «Невыносимый Бассингтон» (1912) и «Когда пришел Уильям» (1913). В 1914 году, вступив рядовым в армию, он отказался комиссоваться, был направлен во Францию и убит в 1916 в чине сержанта. Солдаты в траншее услышали его последние слова: «Брось эту чертову сигарету» — после чего послышался выстрел снайпера. Его блестящие рассказы выделяются лаконичностью и черным юмором.

Эсме

— Все охотничьи истории одинаковы, — сказал Кловис, — как одинаковы все ирландские истории, и одинаковы все…

— Моя охотничья история ни капли не похожа ни на одну слышанную вами, — сказала баронесса. — Она случилась довольно давно, когда мне было двадцать три года. Тогда я еще не жила отдельно от мужа; понимаете, никто из нас не мог дать возможность другому жить отдельно. Несмотря на все пословицы, бедность больше скрепляет семью, чем разрушает ее. Но мы всегда охотились в разных стаях. Однако, это не имеет отношение к моей истории.

— Мы еще не приблизились к месту встречи охотников. Предполагаю, там была встреча охотников, — сказал Кловис.

— Конечно, встреча была, — сказала баронесса, — присутсвовала вся обычная толпа, в частности Констанция Бродл. Констанция — из тех рослых цветущих девушек, что так хорошо смотрятся в осеннем пейзаже или среди рождественских украшений в церкви. — У меня предчувствие, что должно произойти что-то ужасное, — сказала она мне, — я очень бледна.

Она была такой же бледной, как свекла в обмороке.

— Ты кажешься бледнее обычного, — сказала я, — но тебе это легко. Прежде чем до нее дошло мое замечание, мы уже уселись в седла; собаки нашли лису, залегшую в кустах дрока.

— Понятно, — сказал Кловис, — в любой истории об охоте на лис я всегда слышу о лисе в кустах дрока.

— Констанция и я умели хорошо держаться в седле, — спокойно продолжала баронесса, — и у нас не было трудностей на первом этапе, хотя началась крепкая скачка. Однако, ближе к финишу мы должно быть слишком оторвались от цепи охотников, потеряли собак и бесцельно брели куда-то в неизвестность. Это сильно меня раздражало и мое настроение понемногу начало сдавать, когда наконец, продираясь сквозь кусты изгороди, мы были обрадованы видом собак, завывающих в голос возле впадины прямо перед нами.

— Вот где они, — закричала Констанция и добавила с изумлением: «Ради бога, что они нашли?

Конечно, перед ними находилась не обычная смертная лиса. Стояло нечто, вдвое выше ростом, с короткой, уродливой головой и ненормально толстой шеей.

— Это гиена, — сказала я, — она наверное сбежала из парка лорда Пабхэма.

В этот момент загнанный зверь повернулся и посмотрел на своих преследователей, а собаки (их было всего шесть) стали полукругом и выглядели глуповато. Очевидно, они оторвались от остальной своры на след чужого запаха, и были не вполне уверены как относиться к добыче теперь, когда они они ее настигли.

Гиена приветствовала наше появление с явным облегчением и демонстрировала дружественность. Она, очевидно, привыкла к всеобщей доброте людей, а ее первый опыт общения со сворой собак оставил у нее плохое впечатление. Собаки выглядели более чем смущенными, когда их добыча с внезапной интимностью прошествовала к нам, и слабый призыв горна вдали был воспринят сворой как желанный сигнал для отбытия. Констанция, гиена и я остались одни в наступающих сумерках.

— Что нам делать? — спросила Констанция.

— Сколько у тебя вопросов, — сказала я.

— Ну, не можем же мы оставаться здесь всю ночь с гиеной, — настаивала она.

— Я не знаю, какие у тебя представления о комфорте, — ответила я, — но я не думаю оставаться здесь на всю ночь даже без гиены. Мой дом может быть и --">