Стас Колокольников - Остап

Стас Колокольников Остап

Остап

− Я взбешен! – закричал Остап, обнаружив в постели у жены курчавого молодца.

− Это не любовник, – грустно сказала жена. – Это так себе.

− Жаль, – сразу остыл Остап.

− Да уж, жаль, – согласилась жена.

− А чего он тут? – поинтересовался Остап, указывая на курчавого.

− Так. Пришел, – пожала плечами жена. − Все приходят.

− А-а-а-а, – понимающе протянул Остап.

Он немного помолчал.

− Ты чего пришел то? – обратился Остап к курчавому молодцу, уютно по-домашнему кутавшемуся в одеяло.

Молодец как-то недовольно по-птичьи одним глазом посмотрел на Остапа, потом, прищурившись, зевнул и лениво объяснил:

− Так. Пришел. А что? Все приходят.

Остап подсел на край постели, предварительно подогнув угол матраца.

− И я вот тоже вроде того, так пришел, – сказал Остап после некоторой паузы.

Курчавый молодец молча смотрел на Остапа, время от времени зевая во всю пасть.

− Так ты значить не любовник? – опять строго спросил Остап.

− Не-а, – не сразу ответил курчавый.

− А жаль.

− Да уж, точно жаль, – согласно кивнул головой молодец.

− А то бы я тебя тогда того. Раз. И чик, – мечтательно произнес Остап.

− Да уж, тогда точно, раз, и чик, – понимающе протянул молодец.

Жена, до того безучастно глядевшая в потолок, вдруг громко завздыхала и что-то забормотала.

− Ты чего? − поворачиваясь к ней, словоохотливо спросил Остап.

Жена не ответила, а лишь еще раз глубоко и печально вздохнула.

− Чего это она, не знаешь? – спросил Остап у кучерявого.

Тот уже дремал.

− Не-а, не знаю, – не размыкая век, сонно ответил он.

Остап посидел молча, разглядывая точку в пространстве.

Курчавый молодец уже вовсю мирно посапывал, чему-то сладко улыбаясь во сне. Жена ворочалась рядом с боку на бок и что-то бормотала.

− Не спится, да? – сочувственно спросил у неё Остап.

Сердито забурчав, жена легла на живот и спряталась под одеяло.

− Я вот тоже, бывает, уснуть сразу не могу, – доверительно сообщил Остап одеялу, – ворочаюсь и ворочаюсь, час, другой, а чего ворочаюсь, не пойму, то ли сна нет, то ли еще чего.

Остап поднялся, размял затекшие ноги.

− Пойду я, что ли, − неуверенно заявил он, глядя на одеяло, – или погодить, а?

Подумав, Остап вышел в прихожую. Там он потоптался возле выхода и сел на маленький пыльный коврик у дверей.

− Однако, наверное, погожу, – решил Остап.

Зевнув, Остап лег на коврик и, свернувшись по-собачьи калачиком, уснул.

Адмирал Ведерников

Адмирал замахнулся и быстрым движением перерубил медведя пополам. Солдаты, моряки и остальная публика восторженно загалдели. Адмирал замахнулся опять. И еще один большой коричневый мишка развалился на две косолапые половинки. Публика вокруг опять восхищенно заволновалась. Как малые дети, все радостно хлопали в ладоши.

Адмирал устало опустился на угодливо подставленный красный полковой барабан и отер обшлагом рукава мундира пот со лба. Его окружила толпа ликующих зевак.

Присутствующие находились под впечатлением увиденного и не желали расходиться. Цирк лилипутов уехал две недели назад, до сезона карнавалов был еще целый месяц, а эскадра адмирала Ведерникова прибыла на расквартировку только сегодняшним утром.

Повисла дружелюбная пауза.

И тут, не спеша, от массы людей отделилась молодая девушка, торговавшая по воскресеньям и праздникам на набережной мороженым и леденцами. Раскрасневшись от смущения, она дрожащим голоском прощебетала свою просьбу:

− Уважаемый господин Ведерников, мы все поражены увиденным, − говорила девушка, не зная, куда девать руки, то запихивая их в кармашки белого фартучка, то пряча за спину. − Да, слов нет, мы все просто потрясены! И у нас к вам наиогромнейшая просьба… Не откажите в любезности… Повторите еще раз, что-нибудь в таком же роде. Просим вас. Очень.

Толпа зааплодировала громко и густо, поддерживая просьбу.

− Просим! Просим!

Казалось, адмирал Ведерников их не слышит. Он рассеянно теребил блестящие пуговицы с якорями и задумчиво сопел. Публика решила, что адмиралу нет никакого дела до скромной просьбы симпатичной девушки.

Однако же, нет.

Через мгновение просто и легко адмирал Ведерников одной левой ладонью, даже не пользуясь грубой силой топора, разделил девушку на две миловидные части.

Толпа в очередной раз радостно засуетилась и, не в силах сдерживать общего восторга, дружно зашумела аплодисментами. Кто-то даже хрюкнул от избытка чувств-с.

− --">