Юрий Иосифович Коваль - Суер-Выер. Первая часть, первая редакция

Юрий Коваль
«Суер-Выер»

^{Рисунки Юрия Диденко}

Первая часть первой редакции романа-пергамента «Суер-Выер» Фок

Глава первая Скрип и шелест

Темный крепдешин ночи окутал жидкое тело океана.

Наш старый фрегат «Лавр Георгиевич» тихо покачивался на волнах, нарушая тишину тропической ночи только скрипом своей ватерлинии.

— Фок-стаксели травить налево! — раздалось с капитанского мостика.

Вмиг оборвалось шестнадцать храпов и тридцать три мозолистых подошвы выбили на палубе утреннюю зорю.

Только мадам Френкель не выбила зорю. Она плотнее закуталась в свое одеяло.

— Это становится навязчивым, — недовольно шепнул мне наш капитан Суер-Выер.

— Совершенно с вами согласен, сэр! Невыносимо слушать этот шелест одеял.

— Шелест? — удивился капитан. — Я говорю про скрип нашей ватерлинии.

— Позвольте возразить, сэр, — заметил я. — А не пора ли кинуть известный вам якорь?

Глава вторая Судьба и звуки

Когда мы кинули, наконец, известный нам якорь, снова наступила глубокая ночь.

Берег-то мы завидели еще утром. Жали к нему, жали, так и сяк надували паруса, а причалили в темноте.

— Обидно, — говорит Суер-Выер. — Надоели эти ночи, полные опасных злодейств.

Лоцман Кацман, старпом Пахомыч, я и, конечно, наш капитан к полуночи сошли на берег. В туземной темноте острова только белые брюки капитана служили для нас примерным ориентиром.

— Что принесет нам судьба? — говорил Суер, усаживаясь на прибрежный камень.

— Хрен ее, холеру, знает, — ворчал старпом.

В темноте мы расселись на траве вокруг капитана и стали ждать приноса судьбы. Прошло, наверно, с полчаса. Судьба не показывала никаких признаков жизни.

— Невезуха, — вздыхал Суер.

Когда ожидание стало нестерпимым, я взял на себя роль судьбы и вынул из бушлата бутылку малаги.

Тут все оживились и стали просить судьбу принести еще чего-нибудь, но только через час я вынул вторую бутылку.

Внезапно раздались какие-то звуки, которые только лоцман Кацман называл впоследствии песней:

Мы зреем, зреем под землей,

Мы соки пьем земли.

Не плюй в колодец, милый мой,

Как мы плюем вдали.

Мы знаем тайны черных бездн,

Мы знаем мракоту.

Как тесен мир, как мир наш тесн,

Понятно лишь кроту.

Под эти звуки, идущие из недр острова, мы и заснули, тесно прижавшись к нашему капитану.

Глава третья Остров шампиньонов

Проснувшись же наутро, мы обнаружили, что вокруг нас из земли выросли толстые белые шампиньоны. Коренастые и мясистые, они молча разглядывали нас.

Именно — разглядывали, хотя на их белых мордах не было видно никаких осмысленных глаз.

— Что за чертовщина? — сказал Суер, зевнув. — Плаваем-плаваем, а как только приплывем на остров, обязательно увидим какую-нибудь чушь, вроде этих белорожих болванов.

Шампиньоны вздрогнули. Внезапно один, особенно свирепый и розовый, как зефир, подскочил к капитану. Откуда-то из его ножки высунулась рука, и он закатил оплеуху сэру Суеру-Выеру.

— Бежим! — крикнул лоцман, а старпом Пахомыч схватил бутылку из-под малаги и так треснул шампиньона по шляпе, что тот раскололся пополам.

— Бей нечервивых! — кричал Пахомыч. — Руби пластинчатых!

Тут началось то самое, что следует назвать серьезным рукоприкладством.

Я кидался в шампиньонов сырыми яйцами, которые всегда носил с собою. А лоцману сильно не везло. Подлые шампиньоны все время делали ему подножки, и он падал то на левый бок, то на правый. А только он поднимался на ноги, шампиньоны начинали на него прыгать. И так они противно прыгали, что попадали лоцману прямо в лоб. И смех и грех.

Я кинулся к лоцману на помощь, но тут один ражий --">