Сергей Анатольевич Рублёв - Моцарт и Сальери

Сергей Рублёв МОЦАРТ И САЛЬЕРИ

На столе бутылка. Перед ней стакан. Перед ним — Сальери. Он навеселе.

САЛЬЕРИ (единым духом опорожняет стакан, крякает, внимательно смотрит на просвет):

Ф-фу! А говорят, нет правды на земле...

In vino veritas! — то бишь, истина в вине.

Бьют часы. Сальери врасплох оглядывает помещение:

Уж полночь близится, а Моцарта все нет...

С силой бросает стакан об пол, говорит из-под стиснувших лицо рук:

Ыплы стрмбуль...

Отнимает руки:

Что с того?

Он виноват уж в том...

Сбивается. Задумывается.

А может, алгеброй гармонию проверить?

Где счеты... Счеты я сведу!

Встречает свой взгляд в зеркале, вздрагивает.

Да, ныне я завистник.

Я музыку разъял, как труп... Труп... О нет!

Стремительно отбрасывает от себя руки. Часы снова бьют. Настает полночь. С грохотом отворяется дверь. Вваливается Моцарт. Он навеселе. С ним в обнимку какой-то явный подонок. Он навеселе.

МОЦАРТ:

Сальери!

САЛЬЕРИ:

Моцарт!

ОБОРВАНЕЦ

Ик!

Пауза. Моцарт изумленно шатается, четко выдерживая размер в три четверти. 

МОЦАРТ:

Ах, Сальери —

Представь... 

ОБОРВАНЕЦ:

Ик! 

МОЦАРТ:

Надысь, с концерта шедши,

Я встретил герцога Ломбардского... 

САЛЬЕРИ:

Ломбардского?! 

ОБОРВАНЕЦ (утвердительно):

Ик! 

МОЦАРТ:

Вот так, как ты, стоял

Не веришь? 

САЛЬЕРИ:

Побожись! 

МОЦАРТ:

Ей-богу!

Так, запросто стояли и болтали,

Как Микельанджедо — с Буонаротти. Вот потеха! 

Хохочет. 

САЛЬЕРИ:

            Ты что? 

МОЦАРТ:

 Да вспомнил — говорят,

Что Микельанджело кого-то отравил. Ой, умора! 

Заливается пуще прежнего. Сальери озадачен. 

САЛЬЕРИ:

            Так что с того? 

МОЦАРТ:

Как что? Ведь он был гений

Как ты да я... 

Мечтательно: 

Да, нас немного,

Счастливцев праздных... Да, вот еще

Тут герцог мне пря... презентовал

Бутылочку ломбардского. Своих подвалов! 

Вытаскивает из-за пазухи роскошную позолоченную бутыль. Сальери дрожащими руками благоговейно принимает ее. 

МОЦАРТ (деловито):

Кстати,

Тут есть кабак — там шнапс на диво дешев.

И не разбавлен... 

САЛЬЕРИ (потрясенно):

Ты с этим шел ко мне,

И завернул в кабак, чтобы упиться шнапсом?!

О-о, Моцарт, Моцарт,

Ты недостоин сам себя! 

МОЦАРТ (в неожиданном смущении):

Но... лишь взглянуть...

И шнапс так дешев! 

САЛЬЕРИ:

Побойся бога — грязь, попса, развраты...

И это — жрец святой музыки? 

ОБОРВАНЕЦ (забывшись):

Ик! 

МОЦАРТ:

Но за куплеты там неплохо платят... 

САЛЬЕРИ (твердо):

            Мне не смешно.

МОЦАРТ (потрясенно):

             Сальери?! 

САЛЬЕРИ (еще тверже):

             Моцарт.

ОБОРВАНЕЦ:

            Ик.

Все смотрят на него. Оборванец тушуется. 

САЛЬЕРИ:

Куплетом пробавляться все горазды,

А Реквием писать кто будет — Пушкин? 

Все замолкают с непонятным выражением лица. Пауза. Приближаются чьи-то тяжкие шаги. Дверь распахивается — за ней Каменный Гость. 

КАМЕННЫЙ ГОСТЬ (сурово):

Ты звал меня? Я здесь. Дай руку! 

САЛЬЕРИ (раздраженно):

Поди ты прочь, о самозванный статуй,

Дон Жуан ниже этажом! 

КАМЕННЫЙ ГОСТЬ (внезапно тихим голосом):

             Пардон... 

Гулко чешет в затылке: 

Склероз, должно быть...

Иль мрамор выел времени поток? 

Удаляется, бубня под нос мотив известной оперетты: «Но они от меня далеки, далеки...» Бродяга, икнув в последний раз, валится как подкошенный. Моцарт горько плачет.

САЛЬЕРИ:

Зачем же плачешь ты, о юный Моцарт? 

МОЦАРТ:

Не знаю...

В нем было что-то роковое.

Весь черный...

И эти губы толстые, и глаз белки... 

САЛЬЕРИ (успокаивающе воркует):

Не бойся, Моцарт, это я... 

В сторону, зловеще: 

Час пробил! 

Ловко вынимает из манжета пузырек: 

Вот, выпей-ка моей наливочки домашней

Все снимет, как рукой... 

В сторону, зловеще: 

Хи-хи! 

Моцарт подозрительно косится на пузырек, подносит к носу, морщится. 

САЛЬЕРИ (визгливо):

Пей, Моцарт! 

Тот вздрагивает. Сальери продолжает поощрительно: 

Да не морщись,

Сию наливочку собственноручно я сварганил,

Похмелья не бывает от нее.

Зловеще подмигивает в сторону.

МОЦАРТ:

--">