Уилли Голдмен - На новую квартиру

Уилли Голдмен На новую квартиру

Иллюстрация Эверетта^[1]

Вы можете быть уверены, что никто из нас в действительности не имел никакого желания переезжать на новую квартиру. Чтобы сказать правду, вопрос о переезде всегда служил темой, о которой можно было бы поговорить в зимние вечера.

Нам было тесно в доме, кроме того крыша в спальне моего брата протекала, но это беспокоило только моего брата. Нельзя отрицать и того, что входная дверь дребезжала и что сквозняки, подобно бурану, проносились по полу. Но разве все это является достаточным поводом для того, чтобы менять квартиру?

У моего отца, мне кажется, была надежда, что стоит ему только громко и убедительно сделать наставление двери за сквозняки, как она тотчас же выпрямится и плотно войдет в притолоку.

Вскоре наступил апрель, зацвела яблоня, пользоваться плодами которой нам было строго-настрого запрещено, так что мы их никогда и в глаза не видели. Мы оставили все свои мысли о переезде и стали думать о каникулах. Это было естественно, так как, собственно говоря, никто из нас не хотел переезжать на новую квартиру.

Можете себе после этого представить возмущение моего отца, когда однажды утром он неожиданно увидел какого-то субъекта, измерявшего огромной рулеткой внешний фасад нашего дома.

Отец мой очень корыстолюбивый человек. Особенно любит он прибирать к рукам чужие деньги.

Вначале это было для него забавой, а потом он, должно быть, пожалел, что превратил это в профессию.

Когда он приехал в Англию, то начал заниматься этим методически в небольшой продовольственной лавке, хотя это и было связано с необходимостью подниматься с постели, едва успев на нее лечь.

Случилось так, что когда Господь-бог решил, что отец мой достаточно долго проработал, все имущество соседей уже прошло через засаленный прилавок во владение отца, и он мог уйти на покой. Вот каким образом он попал в такой подверженный действию сквозняков дом.

Мой отец, собственно говоря, обычно не был экспансивным. Хотя никто из нас не может отрицать, что он любит своих детей, он все же считал лишним расточать направо и налево свою отеческую нежность.

Ему понадобилось немало лет для того, чтобы научиться владеть своими чувствами, и у него не было ни малейшего желания бросаться ими.

Но когда мой отец уже что-нибудь кому-либо дает, то будьте уверены, что об этом узнает весь мир.

Возможно, что тут было простое совпадение, но когда он отправился в Соединенные Штаты Америки в начале этого столетия, чтобы посмотреть, нельзя ли чем-нибудь поживиться в Сан-Франциско, то стоило ему только на один день оставить город, когда там разразилось землетрясение.

Деяния Бога и моего отца часто странно совпадают.

Как бы то ни было, когда он увидел субъекта, который измерял фасад нашего дома с таким видом, как будто бы дом принадлежал ему, отец решительно надел шляпу и вышел в палисадник.

— В чем дело? — спросил он, обращаясь к незнакомцу.

Он всегда начинал так любой разговор. Это «в чем дело» звучало в одно и то же время и как вопрос, и как приветствие, и как окрик, но главным образом как окрик. В действительности же это слово означало:

«Кто вы, чорт бы вас побрал, собственно говоря такой? И что вы делаете в моем палисаднике?»

Мой отец воспитывался в русской деревне и не бросался словами.

Незнакомец ответил:

— Я измеряю площадь вашего палисадника.

Это был глупый ответ, так как, во-первых, каждый сам видел, что он делает, и, во-вторых, это было вовсе не то, о чем отец спрашивал, и поэтому в том же дружеском тоне отец продолжал.

— Разве это ваш дом, что вы измеряете сад?

Мой отец, конечно, прекрасно знал, чей это дом, и задал этот вопрос только для того, чтобы захватить врасплох этого человека. Он всегда пользуется подобными двусмысленными фразами, так как ему кажется совершено ясным, что если что-либо не принадлежит другому, то оно является его собственностью.

— Нет, конечно, не мой дом. Я прислан сюда городским управлением, — последовал ответ, после которого этот человек с таинственный видом прибавил: — Вы утром получите письмо.

* * *

Он оказался лжецом, так как письмо мы получили вечером. До того единственными посланиями, поступавшими в наш --">