Льюис Кэрролл - Необычная фотография

приступил к проявке. Деревья несколько размыты — ничего! Ветер их слегка качнул; это не имеет особого значения. Крестьянин? Он сдвинулся на пару дюймов, и я с сожалением обнаружил у него слишком много рук и ног — не страшно! Назовем его пауком или многоножкой. Корова? Нехотя должен признать, что у нее оказалось три головы; хотя такое животное может быть весьма любопытным, оно совершенно не живописно. Зато насчет домика нельзя было ошибиться, его дымоходы не оставляли желать лучшего, и — «Принимая во внимание все вместе, — думал я, — Амелия будет...»

Но в этот момент мой внутренний монолог был прерван хлопком по плечу, который к тому же оказался скорее повелительным, чем вежливым. Я вылез из-под накидки (излишне говорить, с каким сдержанным достоинством) и повернулся к чужаку. Это был плотный человек в грубой одежде, с виду омерзительный. Во рту он держал соломинку. Его спутник полностью ему соответствовал.

— Молодой человек, — произнес первый, — вы заявились без спросу в чужие владения, так что удалитесь, и весь тут сказ.

Едва ли следует говорить, что я не обратил на его слова никакого внимания, а взял бутылочку с гипосульфитом натрия и приступил к фиксации изображения. Мужлан попытался меня остановить, я дал отпор; негатив упал и разбился. Из дальнейшего не помню ничего, могу лишь высказать смутную догадку, что я кому-то как следует врезал.

Если в том, что я вам только что прочел, вы способны отыскать какое-либо объяснение моему теперешнему состоянию, то дерзайте; но сам я, как и прежде, могу повторить лишь, что я потрясен, разбит, болен, весь покрыт синяками и не имею ни малейшего представления о том, что со мной произошло.

ГАЙАВАТА ФОТОГРАФИРУЕТ

Перевод Андрея Москотельникова

В нашу пору подражанья нам претендовать негоже на особые заслуги при попытке несерьезной совершить простое дело. Ведь любой же стихотворец, мало-мальски с ритмом сладя, сочинит за час, за пару, вещь в простом и легком стиле, вещь в размере «Гайаваты». Говорю официально, что совсем не притязаю на особое вниманье к нижеследующим строкам ради звучности и ритма; но читателя прошу я: пусть оценит беспристрастно в этом малом сочиненье разработку новой темы.

Скинул сумку Гайавата,

Вынул камеру складную:

Палисандровые части,

Всюду лак и полировка.

У себя в чехле детали

Были сложены компактно,

Но вошли шарниры в гнезда,

Сочленения замкнулись;

Вышла сложная фигура —

Куб да параллелепипед

(См. Евклид, Вторая книга).

Все воздвиг он на треногу,

Сам подлез под темный полог;

Поднял руку и промолвил:

«Стойте смирно, не топчитесь!»

Колдовством процесс казался.

Все семейство по порядку

Перед камерой садилось,

Каждый с должным поворотом

И с любимым антуражем —

С остроумным антуражем.

Первым был глава, папаша;

Для него тяжелой шторой

Обернули полколонны,

Уголком и стол в картинку

Пододвинули поспешно.

Он рукой придумал левой

Ухватить какой-то свиток

И в жилет другую сунуть

На манер Наполеона;

Созерцать решил пространство

С изумлением во взоре —

Как у курицы промокшей.

Вид, конечно, был геройский,

Но совсем не вышел снимок,

Ибо сдвинулся папаша,

Ибо выстоять не мог он.

Следом вышла и супруга,

Тоже сняться пожелала;

Разоделась свыше меры —

Вся в брильянтах и в сатине,

Что твоя императрица.

Села боком, изогнулась,

Как не каждый и сумеет;

А в руке букетик — впрочем,

На кочан похож капустный.

И пока она сидела,

Все трещала и трещала,

Как лесная обезьянка.

«Как сижу я? — вопрошала. —

Я достаточно ли в профиль?

Мне букет поднять повыше?

Попадает он в картинку?»

Словом, снимок был испорчен.

Дальше — отпрыск, студиозус:

Складки, мятости, изгибы

Пронизали всю фигуру;

Проведи по каждой взглядом —

Приведут тебя к булавке,

Сами сходятся к булавке,

К золотой булавке в центре.

(Парня Рескин надоумил,

Наш эстет, ученый автор

«Современных живописцев»

И «Столпов архитектуры»).

Но студент, как видно, слабо

Взгляды автора усвоил;

Та причина, иль другая,

Толку мало вышло — снимок

Был в конце концов загублен.

Следом — старшая дочурка;

Много требовать не стала,

Заявила лишь, что примет

Вид «невинности покорной».

В образ так она входила:

--">