Зяма Исламбеков - Дела адвоката Монзикова (роман века)

уж о ...

Читатель, извини, сорвалось, вдруг! Сев писать этот роман, дал зарок - ни слова о политике и ни слова из моего родного лекси-

кона. Вместо мата будут вполне приличные слова. Вот и думаю, теперь, а я ли все это написал?

Когда я рассказал о своих мучениях и мытарствах Петровичу -

тоже слесарю из нашего ПРЭО, то он посоветовал мне заняться

сексом или кончить пить. Пробовал. Ничего не помогает. Если бро-

саешь пить, то на баб уже не тянет, а если завязываешь с женщина-

ми, то можно просто спиться. Вот и получается, что надо занимать-

ся чем-то другим. Детьми заниматься мне не надо, т.к. всю жизнь

ими не занимался, а они выросли и в жизни теперь преуспевают.

5

Жена моя - Катенька - на самофинансировании и хозрасчете. Моло-

дец, еще и мне нет-нет, да и поможет. Вот и выходит, что кроме пи-

сательства у меня выбора больше-то и не было. Сейчас все пишут.

Пишут ведь не только в туалетах и на заборах?

Помню, попал я как-то в милицию, по-пьянке, и заставили ме-

ня написать на работе объяснительную. Написал, а начальник и го-

ворит:

-

Да, Зяма, ты прямо как писатель. Складно врешь!

Ну, писатель, не писатель, а слова эти мне в душу запали

крепко, т.к. был я тогда почти трезвым. С той поры и пишу. Даже

когда нет сил, заставляю себя и уж три-четыре главы за вечер "вы-

даю" легко.

*****

Если мужчина хочет женщину, то им восхища-

ется большинство. Если женщина хочет муж-

чину, то тоже большинство ее осуждает.

Парадоксы мужской и женской психологии

Знакомство с Монзиковым

Было воскресное утро, ярко светило солнце, стояла обычная

июльская жара. Дома делать было нечего, т.к. еще в пятницу моя

Катерина уехала к мамочке. Она застукала меня с Петровичем во

время распития второй бутылки спирта Рояля по случаю 300-летия

граненого стакана. Вообще пятница - день тяжелый. Впереди два

выходных, и, что делать с такой уймой времени - я даже не знаю.

Обычно, по выходным, я хожу в гости к новым русским на слож-

ные ремонты, после которых можно неплохо отдохнуть с тем же

Петровичем, например, или купить чего-нибудь жене, детям. Но

чаще получается, что выходные превращаются в отходные с опо-

хмелением и подготовкой к новой трудовой пятидневке.

И вот, в тяжелые для моего организма часы, трезвый, гладко

выбритый, с отягощенным двумя бутербродами с докторской кол-

басой желудком, я сидел на берегу озера и вяло созерцал купание

дачников в двадцатиградусной мутно-зеленой луже, ежегодно цве-

тущей в такую погоду.

Вдруг к скамейке, на которой я сидел, где рядом со мной ле-

жала чья-то одежда, подошел мужчина среднего роста в мятых

брюках и в рваной белой рубашке с закатанными чуть ниже локтя

рукавами. С виду - вроде бы обычная хронь - на руках и безобразно

6

волосатой груди были видны наколки. Но что-то сильно контрасти-

ровало в нем.

-

Можно? - спросил с легким раздражением мой незнакомец и,

не дождавшись ответа, лихо сдвинул в одну большую кучу, акку-

ратно разложенную на скамейке одежду.

Опустив свой непропорционально большой зад на грязную

скамейку, незнакомец внимательно посмотрел на меня и спросил:

"Курить будешь?"

-

Можно, - ответил я.

-

Тогда доставай и, это, угощай! Понимаешь мою мысль?

Когда я достал пачку Беломора, незнакомец спросил с явным

удивлением: "А что, Мальборо нет?"

-

Нет! Есть Беломор.

-

Ну, Беломор, так Беломор. Ты, это, видишь вон ту дамочку?

- Беременную? - спросил я и взглянул на своего соседа.

-

Сходи, стрельни у нее! Наверняка она плохих не курит. По-

нимаешь мою мысль, а? - И он начал с безразличием смотреть на

озеро, небрежно прикрывая левой

--">