Оскар Шкатов - Три повести без совести

А рядом мальчики-нанайцы

Друг другу отрывают яйцы,

Подпрыгивают через нарты

И в цель бросают топоры.

Вот только не играют в карты.

Ну нет у них такой игры.

Пока там все творили это,

Один Олень нарисовался.

Он в рамках русского сюжета

За младшей дочкой увивался.

У Пушкина он звался Ленский,

А здесь предположить неловко,

Оленьский он или Тюленьский,

А может быть, Зеленьский Вовка.

Он как-то тихо появился,

Как все не бегал, не скакал.

Он за невестой волочился

И в уши ей стихи толкал.

Как там олень по тундре ходит,

Как ягель радостно цветёт.

А это девушку заводит

И она сразу же даёт.

Такую хитрую подлянку

Подкинул этот мелкий бес,

Залез в доверие, в ярангу

И ещё дальше к ней залез.

VIII

Вы спросите, а где Татьяна,

Ну Татанэ, как её там…

Но в рамках этого романа

Она не интересна нам.

Она ведь не училась в школе,

Так что ещё о ней сказать?

“Я к вам пишу — чего же боле”

Не может даже написать.

Оно для местного масштаба

И вовсе даже ни к чему.

Должна быть в доме просто баба,

Тогда всё будет по уму.

Вот так Эугэн, в смысле Евгений,

Её тогда и застолбил.

Он не читал стихотворений,

Зато из лука метко бил.

И в доказательство, что это

Важнее, чем духовный мир,

Он самозваного поэта

Однажды вызвал на турнир.

Они сошлись, волна и камень,

Стихи и проза, так сказать.

И вот, кто луком, кто стихами,

Друг друга стали оскорблять.

Один заплёван. Только это

Его не может огорчить,

А вот у бедного поэта

Стрела из задницы торчить.

И Пушкин пал, стрелой пронзённый,

И Лермонтов ему вослед.

И я, хотя и отдалённо,

Но тоже всё-таки поэт.

Ну, не совсем поэт, признаюсь,

Но зад подняв из-за стола,

Я тоже как-то опасаюсь,

Не прилетела бы стрела.