Ольга Вайнштейн - Денди: мода, литература, стиль жизни

исследователь Питер Макнил, изучая историю макарони, английских щеголей XVIII столетия, долго старался установить местоположение их клуба, о котором упоминают источники того времени. В итоге он выяснил, что этот гипотетический клуб – или ироническое название реального клуба Олмакс, или, что скорее всего, просто обозначение модного сообщества^[8]. Апокрифический статус отличает и некоторые дендистские легенды. Вполне вероятно, что история о трех портных, шивших одну перчатку, – вымысел. Но разве это означает, что к этому рассказу надо относиться пренебрежительно?

Городские легенды составляют существенный слой тонкой материи культурного жизнетворчества. Филологи научились анализировать их как разновидность фольклорных текстов^[9]. Филологические методы оказываются особенно полезными, если вдобавок вспомнить о литературной родословной дендизма. Известно, что многие писатели были денди: Байрон, Бульвер-Литтон и Оскар Уайльд в Англии; Пушкин и Лермонтов в России; Стендаль, Бальзак, Барбе д’Оревильи, Шарль Бодлер, Гюисманс, Марсель Пруст во Франции. Они изображали героев-денди в своих романах (классика жанра – «Наоборот» Гюисманса и «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда); сочиняли прочувствованные трактаты о дендизме (особенно отличились на этом поприще Бальзак, Барбе д’Оревильи и Бодлер) и, наконец, сами любили блеснуть импозантными туалетами. И оттого желающим разобраться в дендизме практически невозможно обойтись без литературных материалов.

Так расширяется диапазон наших источников, закономерно захватывая и художественную словесность. В свое время М.М. Бахтин назвал смешение литературы с жизнью в иных критических трудах «наивным реализмом», но он же заметил, что некоторым людским судьбам свойственна «завершенность», роднящая их с литературным произведением… И уж лучше, на наш взгляд, занять позицию сознательного простодушия, чем пройти мимо романных денди или выразительных деталей в описаниях костюмов, которые тонко передают теплоту и прелесть пестрых живых вещей. Порою эффект возвеличивания просто удивителен: предмет, запечатленный в слове, весом и роскошен, а когда видишь ту же вещь в музее, рискуешь невзначай разочароваться.

Противоположный вариант – сатирические образы денди. Как только не издевались над любителями щегольнуть затейливыми одежками! Издавали иронические поэмы^[10], высмеивали в романах, рисовали безжалостные шаржи. Ведь и сейчас о моде «денди-бабочка» мы судим во многом по гравюрам Д. Крукшенка, точно так же как о наших стилягах – по карикатурам в журнале «Крокодил». К счастью, обычно находятся и другие источники, помогающие сохранить баланс: те же стиляги пока еще могут рассказать о своих приключениях в юности.

Дендистской культурной традиции посвящено немало критических работ как научного, так и популярного плана, однако далеко не все модники удостоились должного внимания. Явно недооцененным персонажем остается граф Робер де Монтескью, парадоксальным образом не хватает специальных трудов по теории дендизма.

В заключение мне хотелось бы выразить сердечную благодарность всем, кто нашел время прочесть фрагменты текста и сделать ценные поправки и дополнения: моей маме – А.Ю. Нурок; друзьям и коллегам Р.М. Кирсановой, С.Ю. Неклюдову, Л.А. Алябьевой, С.Н. Зенкину, Д.А. Архипову, И.Г. Добродомову. Большую помощь мне оказали редактор книги В.М. Гаспаров, художница И.В. Тарханова, редакция журнала «Пинакотека», И.Д. Прохорова и сотрудники издательства «Новое литературное обозрение».

И, наконец, эта книга была бы невозможна без моего мужа Айдына Джебраилова, автора работ о Шекспире, современной живописи, коллекционера старинного текстиля и ковров. Именно Айдыну я обязана замыслом книги и удовольствием стимулирующих споров. В наших беседах концептуальный хамелеон дендизма приобрел очертания книги.

I. Денди: слово и понятие

Холодная харизма

Не волноваться: нетерпенье – роскошь.

Я постепенно скорость разовью,

Холодным шагом выйдем на дорожку,

Я

--">