Ирена Р. Сытник - Любовь и страсть

заметила полусогнутый силуэт, подкрадывающийся к лошадям.

Приложив ко рту руки, Сайя закричала йоном – ночной птицы, обладающей громким пугающим голосом. Он походил на последний вопль умирающего в страшных муках человека, и у людей нервных, от его страшного голоса, стыла в жилах кровь и волосы поднимались дыбом. Сайя всегда гордилась, что её вопль самый правдоподобный и самый громкий.

Подкрадывающийся силуэт замер и, казалось, согнулся ещё больше, чуть ли не припав к земле. Лори у костра не шевельнулась, но Сайя знала, что подруга проснулась, и сейчас оценивает обстановку, осматривая поляну сквозь полуопущенные веки. Она лежала спиной к костру и лицом к дороге, так что вполне могла заметить непрошеного гостя, который находился от неё в каких-то десяти шагах.

Вскрикнув один раз, Сайя, молча, наблюдала за ночным гостем. Удостоверившись, что вопль йона не разбудил спящего у костра человека, незнакомец осмелел и вновь пополз к лошадям. Те отступали, тревожно фыркая и прячась за костром.

Когда незнакомец отошёл от лежащей Лори на несколько шагов и повернулся к ней спиной, девушка бесшумно откинула одеяло, поднялась на ноги и, неслышно ступая босыми ногами по прохладной траве, двинулась ему вслед. Чужак то ли что-то услышал, то ли ощутил, и резко обернулся. Однако было уже поздно. Девушка находилась от него всего в двух шагах. Сделав прыжок, она вцепилась в вора, как разъярённая кошка, тут же повалила его на землю и скрутила руки за спиной. Несколько мгновений – и воришка лежал связанный своей же верёвкой, полуоглушённый ударом о землю и стремительностью нападения.

Сайя соскользнула по стволу, но не поспешила к подруге, а несколько раз обошла поляну по расширяющейся спирали, чутко прислушиваясь и всматриваясь в окружающий мрак.

Никого не обнаружив, она, вернувшись на поляну, с любопытством склонилась над пленником, которого Лори подтащила поближе к огню.

Воришкой оказался юный варвар, ещё не достигший брачного возраста, но уже переступивший порог зрелости – об этом говорила татуировка на его руках. Правда, она была совсем куцей, и покрывала только запястья, рассказывая не столько о его подвигах, сколько о статусе в племени.

Сайя похлопала паренька по крепкому обнаженному плечу и с усмешкой произнесла на межплеменном языке:

– Мальчик, ты хотел украсть наших лошадей? Это очень нехорошо! Ты заслуживаешь наказания.

Варвар взглянул на девушку исподлобья и гордо ответил:

– Я не мальчик, я мужчина! Прошлой весной я прошёл обряд посвящения!

– Значит, тебе уже девятнадцать? Но это не делает тебя взрослым.

Несмотря на незавидное положение и верёвки, стягивающие запястья и ноги, юный варвар не выказывал страха, и держался с достоинством, даже слегка агрессивно. Присев на корточки, Сайя спросила:

– Разве ты не знаешь, что делают светлолицые с пойманным конокрадом?

– Знаю, – кратко ответил юноша.

– Моя подруга очень сердита, она не любит ходить пешком.

Юноша промолчал и даже слегка отвернулся, словно не желая разговаривать.

– Тебе стыдно, что тебя победила женщина? – продолжала Сайя. – Не терзай свою гордость, мы ведь не простые женщины, а «меченые», если ты слышал о таких.

Юноша бросил на девушку короткий взгляд и опустил глаза.

– Хватит с ним любезничать, – недовольно отозвалась со своего ложа Лори. – Я хочу ещё немного поспать.

– Спокойной ночи, малыш, – сказала Сайя, и вернулась на пост на дереве.

Лори сменила Сайю после полуночи, и подруга заняла её место на тёплом ложе, подбросив в костёр пару толстых веток.

Проснулась, когда солнце уже поднялось над верхушками деревьев, а Лори готовила завтрак. Разбудили её ароматы печёного на углях мяса и душистого чая. Умывшись холодной водой, девушка начала седлать лошадей и увязывать поклажу. По окончании вернулась к костру, где на чисто вымытых листьях уже ждал завтрак: два куска душистого, запечённого в толстых листьях сочного мяса и два сухаря, а в котелке настаивался чай из диких трав.

Девушка посмотрела на всё ещё лежащего у костра пленника и спросила:

– А что будет с ним?

– Решим это после завтрака.

Подруги не спеша поели, убрали за собой, затушили костёр, и только после этого подошли к пленному. Он лежал в той же позе, в какой его оставила с ночи Лори. Глаза, тёмные и непроницаемые, следили за девушками из-под полуопущенных век, губы плотно сжаты. Возможно, и скорее всего, он страдал от голода и жажды, но ни мимикой, ни --">