Дмитрий Владимирович Бавильский - Последняя любовь Гагарина. Сделано в сСсср

цветущего вишнёвого дерева. Больница, в которой он теперь работает, пахнет дубовым листом и осенней (даже если сейчас весна или лето) прелью, а ещё немного морем (свежестью, йодом и огуречной рассадой), возможно, оттого, что стоит на холме, а вокруг парк. Ну, не парк, но так – большое количество деревьев. Уже хорошо. И крыша у неё стеклянная, покатая, блестит на солнце, и когда у Гагарина хорошее настроение, ему кажется, что она – парус.

Сейчас на улице, где он живет, ремонтируют трубы, всё перекопано, привычные запахи и очертания выкорчеваны из пазов, отчего вдвойне неуютно. Пахнет сырой землёй, комковатой глиной и машинным маслом. Туда и идти-то не хочется.

Дома вообще скучно, там ничего не меняется: вещи застыли в ожидании хозяина и медленно покрываются пылью. Хочется сквозняка – в действиях, в жизни.

Гагарин решает зайти в магазин (отсрочка неизбежного одиночества), включает левый поворот. Вместе с толпой идёт липовой аллеей мимо церкви Всех Святых к гастроному.

Возле оградки, где толпятся богомольные старухи с картофельными лицами и недорисованные нищие, настигает запах ванили, идущий из церковной двери. Липы плавно кивают ему, словно предлагая задержаться в их сладковатой тени, зайти в церковь.

Гагарин пожимает плечами и включает поворотник, перестраиваясь в крайний правый ряд, тормозит, торжественно входит за оградку, и гравий шуршит у него под ногами.

Внутри церкви оказывается слишком много пространства, здесь снова прохладно, снова комфортно. Прислонившись к косяку, Олег Гагарин слушает службу, наблюдает. Прихожане подпевают певчим, точнее, проговаривают слова молитвы, снуют богомолки со свечками, молодой батюшка ходит в пышном одеянии; и жарко.

Олегу хочется, чтобы на него снизошли откровение, религиозный экстаз, но кроме пустого любопытства ничего не снисходит. Ну да, стёртые образа с задумчивыми лицами, рассеянный свет, проникающий сверху, из-под купола, запах пота, перемешанный с запахами ладана и чего-то ещё, странного, едва уловимого, непонятного.

Гагарин решает, что так пахнет страдание, которое приносят в Божий Дом все эти случайные, в сущности, люди.

6

Вместо откровения звонит мобильный. Ерзает в кармане, пищит всё громче и громче. Гагарину кажется, что на него смотрят с осуждением, и он выскакивает на затоптанное крыльцо, только тут и переводит дух, ставит себя на ручник и только после этого достаёт трубку.

Номер незнакомый, Гагарину редко звонят незнакомые номера; все, кто могут позвонить, уже давно в записной книжке, и каждому номеру придумана отдельная мелодия, так быстрее ориентироваться: Гагарин не любит, когда его застают врасплох.

Оказывается, это Наташа звонит, Мамонтова, бывшая одноклассница, сто лет не виделись, если бы не встреча выпускников на прошлой неделе. Олег тогда безобразно напился (с дежурства, голодный, разморило на жаре), вспоминать не хочется.

Наташа его, возможно, любила. У них ничего не было, она никогда не говорила об этом, и давно уже замужем, двое детей, хозяйство, однако каждый год (единственная!) поздравляет его с днём рождения. Никогда не застаёт (Гагарин не любил праздновать этот, с позволения сказать, «праздник» дома, неведомая сила гонит его куда подальше), но оставляет запись на автоответчике. Он не перезванивает.

На встрече они увидели друг друга впервые после стольких лет. Гагарин сдержанно похвалил Наташу за последовательность (она совсем не изменилась), а Наташа зачем-то подарила ему блокнот. Обычный, с невзрачной серой обложкой и глянцевой нелинованной бумагой, приятной на ощупь (таких теперь не выпускают).

7

Таких теперь точно не выпускают, ибо единственным украшением блокнота оказывается советский знак качества на изнанке нижней картонки и гордая надпись «Сделано в ССССР».

Знак качества, гост да артикул, всё как у взрослых. Но с опечаткой – на одну «С» в слове «СССР» больше.

Наташа с чувством продемонстрировала символ прошедшей эпохи, сказав, что специально хранит его с допотопных времён, чтобы передать в правильные руки.

– Для бессмертных творений, ведь ты же, я помню, хотел стать писателем, – Наташа улыбнулась.

– Ты и это помнишь? – удивился Гагарин, и ему стало неловко за то, что он пришёл без подарка (кто ж знал?!).

– У меня до сих пор остались твои тексты, – сказала Наташа.

--">