Яна Алимова - Рассказы о животных

поблагодарила она свою недавнюю пушистую гостью.

Кот Васька

Иван Андреевич ослеп давным-давно, когда ему было тридцать лет, и трагедии уже никакой из этого не делал, а жил привычной жизнью, но только с большими ограничениями. Левым глазом он немного видел, совсем чуть-чуть. Свет из окна, например, или очень расплывчато силуэт человека. Ему помогала по хозяйству соседка Нюра. Они были ровесниками, и когда-то одноклассниками. Нюра заходила достаточно часто, у нее был свой ключ от квартиры Ивана Андреевича. Она приносила еду, а иногда Иван просил приготовить прямо у него, очень хотелось ощутить запах готовящейся пищи. Когда-то он и сам неплохо готовил. Плов у него очень хорошо получался, а еще Иван Андреевич любил катать лапшу. Она у него была тоненькая, полупрозрачная. Дочка Лидочка очень любила.

Она звонила часто, почти каждый день. Жила Лида за многие тысячи километров от Ивана Андреевича, ее муж был военный, а они люди подневольные: получил назначение, и вперед. Лида очень хотела забрать папу с собой, но он отказался. Для незрячего человека это стресс. Новый дом, все снова надо изучать. Да и не хотел он мешать молодым, тем более через два года у Лиды дочка родилась Элиночка, а еще через три сыночек Ванечка, в честь него назвали, что конечно было приятно.

– Только отца незрячего тебе на голову не хватает, – посмеивался Иван Андреевич.

– Папа, никогда так не говори! – возмутилась Лида, – я в любой момент тебя заберу, как только ты сам этого захочешь.

«Заберу, – Иван Андреевич горестно вздыхал, – вещь я ей что ли?»

Вздыхал, но никогда не сердился, потому что очень любил дочь и внуков, да и зятя тоже. Был он хорошим, настоящим мужиком. Лида рассказывала, что в какой бы квартире ни жили, всегда Виктор все очень удобно устраивал: гардеробную обязательно мастерил из того материала, который можно было купить, и шкафчики в кухне, и крючков, сколько Лида скажет, и веревки за окном, чтобы белье сушить.

Но и она в свою очередь, точно знал Иван Андреевич, была отменной хозяйкой. Борщи знатные варила, еще у бабушки своей научилась, матери его жены. Он Веру, жену, не винил. Десять лет она с ним еще прожила, как зрения не стало, а когда Лидочке восемнадцать исполнилось, ровно на следующий же день сообщила, что уезжает. Ей предложили должность в Ленинградском университете. Вера была известным ученым-химиком. Вся в науке. Аспипаранты, дипломники, монографии.

– Ванечка, мне сорок лет! – тихо промолвила она в тот вечер.

– Знаю, – подтвердил Иван Андреевич.

– Если не сейчас, то уже никогда.

Ивана Вера с собой не пригласила. А может он поехал бы с ней? Очень он Веру любил, и если бы позвала, то уехал бы. Да что там Ленинград! На Крайний Север за любимой женой готов был.

– Ваня, ты знаешь, что это для меня, как для ученного, значит? – спросила жена.

– Знаю, Верочка, – ответил Иван, – а потому говорю тебе – езжай.

Много ночей грыз подушку Иван Андреевич. Слезы и рыдания по любимой жене давили. Сначала думал, что есть у нее кто-то, а потом понял, что нет никого. Одна она, также, как и он. Да и Лида бы врать не стала. Она, кстати, с отцом осталась, и два года жили очень хорошо и дружно. Дочь и отец. А в двадцать лет замуж вышла за молодого лейтенанта Виктора Павлова.

С Верой постоянно по телефону говорили. Она-то и рассказала, позвонив в очередной раз, как всегда поздно вечером, что котенка подобрала: рыжего полосатика. На улице сидел он, несчастный и никому не нужный.

– Прямо как я, – заметила Вера.

Иван хотел возразить, что она ему нужна всегда, но не стал. Теперь Вера звонила почти каждый день и взахлеб рассказывала о своем котике, а Иван вдруг вспомнил своего Ваську. Тоже рыжий был. Красавец!

Жили они тогда с родителями в своем доме. Ваську мать принесла, когда в доме мыши совсем обнаглели. Васька их всех переловил. Он так потешно приносил и бросал мышь под ноги матери. На, мол, хозяйка, вот тебе. Не зря ты меня на улице подобрала, и хлеб свой, ну то есть рыбку, путасу вроде, я не зря ем! Иван вспоминал, как Васька приходил к нему рано утром, именно к нему и ни к кому другому, и ложился на грудь, шумно мурчал и заставлял себя гладить. Ванька тихонько говорил:

– Васька, уйди, спать хочу.

Но Васька не уходил, а лез и лез под руку. Гладь, мол, давай, не ленись! В течение дня кот не оказывал Ване никаких знаков внимания, словно и не было этих утренних ласк. А когда Иван пытался взять его на руки, то он шипел и грозно завывал. Вот такой --">