Геннадий Михайлович Абрамов - Дай лапу

Геннадий Абрамов Дай лапу (Веселые и печальные, легкомысленные и серьезные, забавные и трогательные истории про людей и про собак)

Сколько ни парь, ни утюжь, ни подвязывай

Собачий хвост,

Он всё равно будет торчать

Закорючкой.

Латиноамериканская поговорка

Не бей собаку, и она была человеком.

Русская пословица

БУРБОН 

1

Морозный ночной воздух, подсвечиваемый робким светом одиноких окон, казался подкрашенным, лилово-пестрым.

Припав на правый бок, загребая левой передней и помогая ослабевшей задней, он полз, вспарывая мордой снег, подтапливая его жарким усталым дыханием. Старался не производить шума, чтобы не привлекать внимания, опасаясь снова встретиться с человеком. Но когда в грудь ему, в лапу или живот вонзалась упруго распрямлявшаяся ветка или царапала увязшая в снегу консервная банка, или камень, корень, или завалившийся заборный кол — боль, пронзив, опаляла, раны стискивало, сжимало, и он, ознобно передернув кожей, жалобно, по-щенячьи взнывал и на какое-то время замирал, ожидая, пока не отпустит.

Возле дома, с тротуара наискосок, прополз по рыхлому чистому снегу, завернул за угол и дотащился до подъезда. Поскулил, поскребся и, обессиленный, затих у порога, ткнувшись мордой в дверную щель, откуда теплой струйкой тек спасительный запах жилья.

— Ой, Вов, Вов, тут собака ползет! Иди скорее, она вся в крови!

Девушка в шубке и сбившейся вбок шапочке, с пухлыми губками, откинувшись и придерживая собою входную дверь, стояла, не шевелясь, оторопелая, глядя, как пес, постанывая, переваливает через порог. Вова, ухажер ее, спустился, прыгая через три ступеньки, и, увидев происходящее, тоже запнулся и отступил.

— Что с ним, Вов?

— Не видишь? Шарахнул кто-то.

— А куда он?

— Домой. Он здесь живет, на втором этаже.

— Ужас, — сказала девушка в шубке. — Может быть, его проводить?

— Сам найдет. Он умный.

— А вдруг ему никто не откроет?

— Обождем, — сказал парень. — Слышно будет.

Пес знал теперь, что доползет. Всего два марша осталось.

Позвонить, как обыкновенно делал, поднявшись на задние лапы, он попробовал и не смог. Дважды просяще гавкнул и тут же услышал, как в квартире знакомо заворчала Ирина Сергеевна.

— Явился, гуляка.

Отворив дверь, она вскрикнула, всплеснула руками и грузно осела на галошницу. Из глаз ее брызнули слезы.

— Глеб!

Глеб Матвеевич вышел в коридор и, увидев раненую собаку, качнулся и тихо выругался. Механически поднял и повесил упавшую с вешалки шубу.

— Где Денис?

— У себя.

— В Интернете сидит?

— Где же еще?

Ирина Сергеевна опустилась на корточки возле собаки, хотела было погладить, но, боясь причинить боль, отдернула руку.

— Господи, — простонала она. — Бурик, родненький! Кто тебя так? Чем помочь тебе, бедный ты мой. Лапа? Где? Что случилось с тобой?

От слабости у него падали веки. Он выдохся. У него не было сил ни на что — ни на жалобы, ни на просьбы. В тусклых, блеклых глазах его можно было прочесть только боль, усталость и безнадежность.

Ударив на распахе створкой, Глеб Матвеевич с треском отворил дверь шкафа в прихожей и выдернул старое поблекшее байковое одеяло.

— Возьми себя в руки, Ирина, — жестко сказал. — Садись на телефон, звони.

— Куда?

— В ветцентр. Вызывай скорую помощь.

Из своей комнаты выбежал в коридор Денис.

— Что? Что случилось?

Увидев мать, неловко сидящую на корточках, кровь на полу, раненого Бурбона, замер и побледнел.

— Скоты, — прошептал он, — ох скоты.

— Помоги, — сказал Глеб Матвеевич. — Держи.

Они вдвоем расстелили на полу одеяло и осторожно перекатили на него скулящего пса. Взявшись попарно за четыре угла, отнесли в ванную.

— Я знаю кто его, па. Знаю.

— Аккуратнее. Вот так… опускай.

Под струей теплой воды Глеб Матвеевич осторожно промыл псу раны. Они были глубокие, полостные. Он обнаружил три — под правой лопаткой, на животе и в паху, ближе к левому бедру.

Пес дергался и постанывал.

— Перевяжем и отвезем.

— В больницу?

— Да. И как можно скорее.

Кровоточащие раны Глеб Матвеевич прижег перекисью, наложил тампоны --">