Гуидо Карпи - История русского марксизма

черновиком, испещренным
бесчисленными взаимными проявлениями идеологической
ненависти1. Тем не менее спустя двадцать пять лет после
окончания советского проекта «книга коммунизма лежит сегодня открытой. Теперь, когда в ней не надо жить, ее стало
можно читать» (Добренко 2000: 639). Если раньше десятилетиями спорили о русском марксизме, чтобы приписать ортодоксальность или заклеймить позором, то сегодня мы можем
рассматривать его как объект бесстрастного анализа. Как ф и л о л о г и - р у с и с т ы , чтобы лучше понять коллективное воображаемое, которое с определенного момента вобрал в себя
по-разному понятый марксизм; как и с т о р и к и , чтобы проследить сложную последовательность событий, которая стала
одной из самых великих — трагически великих — эпопей в
истории: советским коммунизмом.
Следует сразу оговориться: это история р у с с к о г о
м а р к с и з м а , а не история культуры марксистского толка в
России. Автор убежден, что марксизм — это нерасторжимое
соединение теории и практики, арсенал методов и понятий,
рождение, развитие и выражение которых осуществляется
только в конкретном преобразовании действительности (а
единственная действительность, доступная человеку, — мир
социальных отношений). «Марксизм, — писал Михаил Лифшиц в 1960 году, — основан на убеждении в том, что веще1. Причем речь идет не только о противниках и сторонниках Ленина. См. недавнюю жесткую полемику между историками, сторонниками
левых меньшевиков (Мартова) и приверженцами правых меньшевиков
(Потресова): Урилов 2009: 22; Ненароков 2012: 4-24.

8

ственные силы могут приобрести человеческий характер, а
общественные отношения людей — утратить их грубую, вещественную форму», если разум, желающий преобразовать
действительность, будет следовать тому высшему «моральному фактору», которого удается достичь, когда ловишь «ветер
истории» (Лифшиц 1984: 273). Изучать философские аспекты Марксова наследия (например, его связь с гегелевской диалектикой, понятия «отчуждения», «фетишизма» и т.д.) — значит быть специалистом по Марксу, а не марксистом; изучать
исторические и/или культурные явления с точки зрения общественно-экономических отношений, из которых данное
явление произрастает, — значит быть исследователем социологическо-исторического склада, использующим марксизм
как «эмпирический канон исторического поиска» (Gramsci
1996: 102). Марксистом в собственном смысле слова является
тот, кто — на основе предложенного Марксом исторического инструментария — осмысляет реальные процессы, выделяя
их основное направление, определяет диалектическую последовательность их развертывания и содействует (в качестве
теоретика и политического деятеля) осуществлению установленной Марксом цели: освобождению человека от любых
форм отчуждения.
Исходя из этой предпосылки, я старался проследить развитие русского марксизма как соединение теории с преобразовательной практикой сперва в крошечных интеллигентских
кружках, позже в партийной организации и, наконец, в непо9

средственном осуществлении государственной власти. Сперва
преобладала теоретическая составляющая, затем организационные вопросы и, наконец, политическая практика, но все они
были звеньями единой цепи: «Осуществление гегемонии, —
пишет Грамши о Ленине, — является вопросом познания,
делом философии и понимается как необходимое средство
формирования нового идеологического поля, определяющего перестройку сознания и методов познания. Создание
правящего класса (то есть государства) равноценно построению нового мировоззрения» (там же: 48, 93). C превращением русского марксизма (в указанном смысле) в нечто иное —
в сталинскую мифологию — мое дело можно считать завершенным: история изучения Марксова наследия в сталинском
и постсталинском Советском Союзе (см.: Мотрошилова 2012:
52-64) несомненно является интересной темой, но это не тема
настоящего исследования.
Я не останавливаюсь отдельно на историко-культурном
контексте и предполагаю, что читатель знаком с ним: упоминания о нем сведены до минимума, необходимого для контекстуализации этапов теоретической и практической эволюции
(анализ, организация, тактика, стратегия) разных марксистских течений. Одна из целей данной работы состоит в освещении малоизвестных, но ключевых моментов истории русского марксизма, которые ускользают от внимания --">