Дмитрий Ефимович Фурман - Украина и мы

определенной мере напоминать дореволюционное. При полном отсутствии дискриминации на индивидуальном уровне по отношению к украинцам государство жесточайшим образом боролось с любыми проявлениями украинского «национализма», который понимался неизмеримо «шире», чем, скажем, армянский или узбекский. Фактически любое прославление Украины истолковывалось как национализм, и в этом имелась своя логика, ибо при близости украинцев и русских любое утверждение ценности украинского своеобразия было потенциально «антимосковским», подразумевая утверждение ценности отличий украинцев от русских. Фактически восстанавливалась и политика русификации — если не запрета на все украинское, то, во всяком случае, поощрения ассимиляционных процессов.
Положение в общем государстве русских и украинцев, таким образом, было очень разным, и разным должно было быть восприятие этого государства и его истории. Для русских Петлюра — это почти ругательство, а Бандера — просто что-то жуткое. Но для украинца — любого, даже ничего о гражданской войне толком не знавшего, фамилия Петлюры не могла иметь такой негативной окраски, а на Западе Украины сохранилась память о партизанах, ведших жестокую, безнадежную и самоотверженную борьбу еще в 50-е годы. Для украинцев 20-е годы — период национального подъема, для русских же это время — все, что угодно, но никак не период национального подъема. Для русских сталинский период, может быть, и очень страшный и отвратительный, но все же — период, когда возникла самая великая в мировой истории (от Меконга до Эльбы) империя, в которой главенствовали русские, а для украинцев — это период голодомора и русификации.
Но русскими и украинцами не только по-разному воспринимаются разные эпизоды и периоды советской истории. Для понимания особенностей политического поведения народа очень важно представлять себе, какую идеологическую и политическую окраску имели периоды наибольшей славы этого народа, на которые он ориентируется (сознательно или бессознательно), строя свою сегодняшнюю жизнь. Для русских это — периоды мощного централизованного государства, наш самый «естественный» герой — Петр I, и даже для реформаторов и либералов герой у нас — П. Столыпин (реформатор, но все же и «вешатель»). Для украинцев — это периоды казацких освободительных войн и очень своеобразных, почти «республиканских» и «демократических» форм государственного устройства, ничего общего с русским самодержавием не имеющего.
Совершенно разный характер у украинцев и русских имеют и региональные и «субэтнические» различия. У украинцев они, очевидно, больше и самое главное — связаны со специфическим фактором — большей или меньшей русифицированностью и большей или меньшей «податливостью» русификации. По данным переписи 1989 года, более 98 процентов украинцев считало своим родным языком украинский в Волынской, Львовской, Закарпатской, Ивано-Франковской, Тернопольской, Ровенской, Хмельницкой и Винницкой областях, меньше 80 процентов — в Одесской (74,1 процента), Донецкой (59,5 процента), Луганской (66,3 процента), Запорожской (72,9 процента). При этом относительно большие цифры украинцев в восточных и южных областях, считающих родным языком украинский, не должны вводить в заблуждение. Реально русификация значительно больше, и в Донецкой области, например, в 1992 году только 9 процентов школ, в основном сельских, были украинскими.
Отчасти это деление на стойко украинский Запад и русифицированные Восток и Юг (большая часть областей — между этими группами и пространственно, и по степени русификации) обусловлено разным удельным весом русского меньшинства (или, как в Крыму, — даже большинства) — естественного проводника русификации. Но причины такого деления Украины — не только в миграции русских на Юг и Восток, они значительно глубже. Западные области — более украинские потому, что, как это ни странно звучит, они ближе к Польше и большую часть своей истории находились «под поляками». Поляки стремились к полонизации Украины ничуть не меньше, чем Москва — к ее русификации, но полонизация, в отличие от русификации, наталкивалась на мощный барьер в виде религии. Переехавший в Россию или оказавшийся в русской среде украинец легко и незаметно для самого себя становился русским, но стать поляком он мог, лишь переменив веру. Поэтому западная этническая граница Украины проведена четче, она менее «прозрачная», чем восточная. Но на Западе --">