Андрей Ильич Фурсов - Водораздел. Будущее, которое уже наступило

Андрей Фурсов Водораздел. Будущее, которое уже наступило

© А.И. Фурсов, 2018

© Книжный мир, 2018

Предисловие

В истории бывают периоды, которые трудно жестко отнести к той или иной эпохе, они — сами по себе. Как правило, такие периоды — водораздельные, водоразделы — соединяют и одновременно разъединяют эпохи, системы, времена. Так, голландский историк Я. Ромейн назвал водоразделом время между 1875 и 1925 гг. В принципе, в зависимости от угла зрения, можно было бы и немного растянуть этот период (1871–1929), и немного сжать (1871–1914). Важно, однако, другое: вмещая в себя одновременно отчасти прошлое, отчасти будущее, водоразделы, тем не менее, представляют особые целостные отрезки истории. Таким водоразделом был, в частности, не только «ромейновский», но и отрезок между 1789–1815 гг., т. е. эпоха французской революции в «домашнем» (1789–1799) и «экспортном» (революционные и наполеоновские войны).

Возможны и другие «членения» исторического процесса. Так, вслед за Э. Хобсбаумом можно в качестве водораздела определить то, что он назвал «эпохой революций» — 1789–1848, все зависит, повторю, от угла зрения, разумеется, не произвольного, а такого, который определяется, если мы говорим об эпохе капитализма, анализом логики и динамики развития капиталистической системы на основе принципов историзма и системности. И здесь получается следующее. К концу XIX в. капитализм как система исчерпал свою экономическую динамику как главный фактор системного развития. Прежде всего это выразилось в экономической депрессии 1873–1896 гг., которая подвела черту под свободно-рыночным периодом (mid-victorianmarket period) в истории капитализма и резко ослабила гегемонию Великобритании, дав старт новой фазе соперничества за гегемонию в капсистеме. Столь разные мыслители как В.И. Ленин и К. Каутский — каждый по-своему — отметили этот факт. Их ошибкой, особенно Ленина, было то, что исчерпание экономической динамики в качестве главного фактора системного развития капитализма они отождествили, во-первых, с исчерпанием экономической динамики вообще; во-вторых, с исчерпанием системной динамики. Ленин в компилятивной работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» (1916 г.) зафиксировал это в тезисе «империализм есть канун социалистической революции». Каутский был более осторожен, предположив, что империализм может оказаться и не последней стадией капитализма, за ним может прийти ультраимпериализм — так он назвал то, что пришло в виде государственно-монополистического капитализма, т. е. капитализма, в развитии которого государство как внеэкономическая структура вообще и государство в качестве вторичного собственника в частности играет намного большую роль, чем ранее — по крайней мере, чем в XIX в.

Ленин «оказался прав» в плане «социалистической революции», но я специально дважды использовал кавычки. Во-первых, для Ленина социалистическая революция — это мировая революция (в этом он не расходился с Марксом, Парвусом и Троцким) с главными событиями в империалистической метрополии, в ядре капсистемы, революцию в России как слабом звене системы он воспринимал лишь как начало цепной реакции, запал для революции во всей «цепи». Этого не произошло. Во-вторых, социалистический характер революции 1917 г. — вопрос дискуссионный; и не только потому, что сам Ленин однажды назвал Октябрьский переворот буржуазной революцией. По своим характеристикам — главные движущие силы, решаемые задачи и т. д. — революция была антикапиталистической, но это автоматически не означает «социалистическая», тем более, что произошла она в крестьянской стране. Удельный вес пролетариата в ней был минимален и не вопросы отношения труда и капитала порождали главные противоречия российского социума. В-третьих, Ленин никак не ожидал в России не только социалистической революции, о чем говорил в июле 1917 г., но даже буржуазной — февральского образца, о чем говорил в январе 1917 г.! Так что «историческая правота» Ленина по поводу революции в России, о чем в советские времена взахлеб писали официальные историки КПСС и СССР — штука весьма сомнительная. Вернемся, однако, к динамике капитализма.

По исчерпании экономической динамики как главного фактора развития капсистемы на первый план вышла внеэкономическая динамика, тогда как экономическая отошла на второй план. Поскольку мир уже в конце XIX в. был поделен и последним всполохом колониальной --">