Сергей Львович Макеев - Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

Сергей Макеев Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

Жизнь, прожитая дважды

Жизнь дается нам, смертным, только раз.

«Увы!» — прибавляют одни. «К счастью», — говорят другие.

Во всяком случае, такова Божественная воля: один человек — одна жизнь. Изменить этот закон может только сам Творец.

Да еще писатель. Своей фантазией и мастерством он, как в магическом зеркале, создает отражения реальных людей, и эти литературные двойники проживают вторую, гораздо более долгую жизнь. Писатель в силах остановить мгновенье и даже повернуть время вспять, вмешаться в ход истории, наконец, убить своего героя или даровать ему вечную жизнь.

Я говорю о прототипах книжных героев. Их характеры и судьбы чем-то заинтересовали, взволновали писателей и поэтов, вдохновили на создание вечных образов. Прототипы рано или поздно оканчивали свой жизненный путь, а их литературные двойники продолжают жить и поныне — не только в книгах, но и на театральных подмостках, на киноэкранах.

Сказочный злодей Синяя Борода, Бэла из «Героя нашего времени», двенадцать беглецов из рассказа «Последний бой майора Пугачева» когда-то были живыми людьми из плоти и крови, их подлинные истории порой не менее интересны, чем литературный вымысел.

Конечно, эти персонажи — не зеркальные отражения реальных прототипов, а сюжеты книг — далеко не точное жизнеописание.

Парадокс художественного творчества в том, что литературное отображение — это сознательное искажение картины мира. И здесь начинается самое интересное: какие черты характера и поступки прототипа художник безжалостно отсек, что прибавил, наконец, какую душу в него вдохнул…

Я давно исследую феномен литературных прототипов и вообще происхождение героев и сюжетов известных книг. Мне кажется, что персонажи, имевшие реальных прототипов, отличаются особой жизненной силой. Сопоставление прототипа и персонажа помогает глубже понять замысел автора.

Замысел и вымысел — из одного корня. Иногда вымысел торжествовал над правдой жизни. Например, прототип Робинзона Крузо моряк Александр Селькирк после выхода книги Даниеля Дефо сделался знаменитостью и рассказывал в матросских кабаках о своей жизни на необитаемом острове: он там совсем одичал, разучился говорить и стремился только к одному — выжить. А вымышленный Робинзон упорно строил человеческий мир, многому научился, завел друга и вернулся иным человеком. Очень скоро Селькирк убедился, что его версия событий не увлекает слушателей, и стал рассказывать свою робинзонаду, следуя книге Дефо.

Я убежден в том, что чтение — это тоже творческий акт. Надеюсь, читатели с интересом пройдут со мной по следам известных литературных героев, узнают предысторию некоторых увлекательных сюжетов, проникнут в тайны, скрытые между строк любимых книг.

В конце концов, рукопись, книга, текст — это вещь в себе; произведение писателя оживает только в момент его прочтения.

Дело о Синей Бороде