Марк Семёнович Солонин - 22 июня. Анатомия катастрофы

Марк Солонин 22 июня Анатомия катастрофы Издание второе, переработанное и исправленное

Когда погребают эпоху,

Надгробный псалом не звучит,

Крапиве, чертополоху

Украсить ее предстоит...

А после она выплывает,

Как труп на весенней реке —

Но матери сын не узнает,

И внук отвернется в тоске...

Анна Ахматова

«В сороковом году»

ПРЕДИСЛОВИЕ

Как появилась эта книга

Я — за мораторий. Честное слово. И если бы такое решение было на государственном уровне принято, я бы подчинился ему самым добросовестным образом.

В самом деле, что мешало принять общее, обязательное для всех решение: всякое публичное обсуждение истории Великой Отечественной войны запретить. На сто лет. До 2045 года.

Никаких книг, никаких статей. В школьном учебнике — краткое уведомление о том, что в стране действует мораторий. И только тогда, когда воспоминания об этом состоявшемся Апокалипсисе перестанут быть кровоточащей раной в сердце народа, когда уйдут последние ветераны, когда прах неизвестных солдат станет, как в песне сказано, «просто землей и травой» — вот тогда рассекречиваем ВСЕ архивы для ВСЕХ желающих в них работать и работаем. Создаем общими усилиями правдивую, на документах основанную, историю Великой войны.

Именно так всё у нас и сделали — только точно наоборот.

Подлинные документы войны засекретили и стерегли за семью замками, как особо важные тайны государства. Даже газеты, центральные советские газеты предвоенного и военного времени, были изъяты из открытых фондов общедоступных библиотек. Речи Молотова и Сталина, тексты межгосударственных договоров, публично заключенных Советским Союзом в 1939—1941 гг., — все это тайна. Страшная военная тайна.

Тщательно организованный вакуум достоверной информации на протяжении полувека заполняли стандартные, как матрешки, тексты, в которых старательно переписывались одни и те же директивно установленные мифы. Военная история, как точная наука фактов и документов, была практически полностью подменена пропагандистскими заклинаниями. Дело доходило до таких курьезов, как исполнение одним и тем же номенклатурным сановником поочередно обязанностей руководителя Института военной истории и... Управления спецпропаганды Главного Политуправления Советской Армии!

Важнейшим вопросом, над «разъяснением» которого трудилась узкая группа безгранично преданных партии людей, был вопрос о том, почему в первые же недели войны Красная Армия была смята, разгромлена и большей частью взята в плен? Почему вермахту удалось дойти до берегов Ладоги, до степей Калмыкии, до гор Кавказа? Почему пожар войны докатился до таких мест, где чужеземных захватчиков не видали со времени великих мятежей и безвластия начала XVII века? Как случилось то, что большая часть всех жертв, всей крови и пота войны ушли только для того, чтобы к осени 1944 года вернуть потерянное в первые несколько недель отступления?

Первым причины «временных неудач» Красной Армии указал сам товарищ Сталин. В своем знаменитом радиообращении к «братьям и сестрам» 3 июля 1941 г., а затем, в более развернутом виде, в докладе на торжественном заседании по случаю 24-й годовщины Октябрьской революции, Сталин назвал три фактора, которые якобы обусловили успехи вермахта:

— немецкая армия была заблаговременно отмобилизована и придвинута к рубежам СССР, в то время как сохраняющий строгий нейтралитет Советский Союз жил обычной мирной жизнью;

— наши танки и самолеты лучше немецких, но у нас их пока еще очень мало, гораздо меньше, чем у противника;

— за каждый шаг в глубь советской территории вермахт заплатил гигантскими невосполнимыми потерями (конкретно Сталин назвал цифру в 4,5 миллиона убитых и раненых немцев).

Две недели спустя Совинформбюро позволило себе оспорить заявление самого товарища Сталина — случай в истории этого ведомства небывалый. Было заявлено, что потери вермахта к середине ноября 1941 г. составили уже 6 миллионов человек.

Отдадим должное товарищу Сталину. Он врал, но врал с умом. Из его заведомо ложных измышлений вырисовывался образ страны миролюбивой, но с большими потенциальными возможностями. Да, сегодня у нас танков мало — завтра будет много; мы не начинали мобилизацию первыми — но уж теперь мы соберем все для фронта и для --">