Сергей Гаврилов - Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918

Сергей Гаврилов Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918

От автора

«Ревель и Рига как бы просились сделаться новой столицей России… Но когда Ревель и Рига сделались русскими городами, город Санкт-Петербург существовал уже семь лет, на него было уже истрачено столько денег, положено столько труда, а по причине Котлина острова и Невы с ее четверным устьем он представлял такое выгодное и обольстительное для ума преобразователя положение, что уже поздно было думать о другом месте для новой столицы».^[1]

Тем не менее Петербург строился по лекалам милой сердцу Петра бюргерской германской цивилизации, готовым примером которой был расположенный рядом Ревель. Неспроста любимой женщиной Петра, его женой, царицей, впоследствии – царственной преемницей Екатериной стала простая «чухонка» Марта, родившаяся в Тарту (Эстония) и воспитанная в Алуксне (Латвия). В жилах всех царей от Елизаветы Петровны до Николая II текла отчасти и «чухонская» кровь.

Дорога из Петербурга в Ревель начиналась у Екатерингофа и заканчивалась у Екатериненталя, подчеркивая именем Екатерины связь двух городов, на развитии которых в 1710—1918 годах сказывались одинаковые факторы: резиденция российских правителей, окно в Европу, военно-морская база, промышленные предприятия, связанные с флотом. Из Эстляндии Петербург импортировал готовые институты, Петру I они казались олицетворением европейского прогресса: бюргерско-цеховые структуры (гильдии), дворянское губернское самоуправление (рыцарские корпорации). Отсюда в Петербург переселялись целые купеческие династии (напр., Крамеры, Вольфы, Витте). Из среды остзейских дворян цари получали своих самых преданных и исполнительных слуг – потомки тевтонских рыцарей, разбитых Александром Невским на льду Чудского озера, составили костяк российской имперской государственной машины (напр., первый министр граф Б. Миних, основатель жандармского корпуса и первый руководитель III отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии граф А. Бенкендорф, канцлер князь А. Горчаков, по матери – фон Ферзен и др.). Через Эстонию проникала в Петербург немецкая светская ученость, в том числе многие яркие представители российской академической мысли (напр., академик Струве), путешественники (напр., И. Крузенштерн), даже художники (напр., Г. X. Гроот), и, наоборот, в Эстонии, на курортах Хаапсалу, а потом и Усть-Нарвы, следуя традиции, заложенной царями Александром I и Николаем I, искали отдохновения представители петербургской государственной и художественной элиты (напр., Державин, Чайковский, Лесков). Навстречу, из Петербурга, проникал в Эстонию свет православия, чтобы потом вернуться обратно. Именно Эстонии суждено было стать хранительницей православной традиции, которая родила и передала в нужное время России ее главного пастыря, уврачевавшего многие раны атеистической эпохи – патриарха Алексия II.

Схематическая карта Шлезвига и Голъштейна.

Эта книга – не энциклопедический справочник. Скорее – попытка показать роль выходцев из прибалтийских губерний в петербургском периоде российской истории от начала XVIII века до начала века XX. И заодно – роль Петербурга – Петрограда-Ленинграда в истории Эстонии. Здесь нет хронологически строго последовательного изложения фактов. Пожалуй, это сборник биографических набросков, поданных на фоне истории России с XVIII по XX век.

Остзейских дворян, сыгравших выдающуюся роль в вестернизации России, я называл для простоты эстляндцами. Географические названия приводятся в русской традиции на базе немецких, в скобках даются соответствующие современные топонимы. Кроме того, я попытался отразить исключительную роль --">