Иван Васильевич Черных - Иду на перехват

в казарме, особенно летчики. Возложили воспитание солдат на старшину да на сержантов, а сами устранились. - Снова помолчал. - Вот тебе первое партийное поручение, - он пристально заглянул мне в глаза. - Прочитаешь в среду солдатам политинформацию о происках империалистов на Ближнем Востоке.

Вчера я попросил у Дятлова рекомендацию для вступления в партию. Он обещал подумать, и вот первое поручение.

- Рекомендацию я дам, - сказал он и вошел в подъезд. - Да, повернулся он уже около лестничной площадки, - чем вы сегодня думаете заняться?

- Не знаю. Чем-нибудь займемся. Инна сегодня обещает быть дома.

- Можете сходить на рыбалку. Только далеко не забирайтесь. Идите к утесу. В случае чего я пришлю за тобой посыльного...

Я бегом поднялся по лестнице. Инна хлопотала на кухне, готовя завтрак. Она раскатывала тесто, справа под жерлом прикрученной к столу мясорубки в тарелке лежал фарш.

- Эх, как некстати ты занялась этим делом, - с сожалением сказал я.

- А что случилось? - Инна подняла на меня тревожные глаза.

- Ничего особенного. Просто мы пойдем сейчас с тобой на рыбалку.

- Правда? - обрадовалась Инна. - Вот хорошо. А как же с пельменями?

- Оставим их на вечер. Найдется у тебя что перекусить?

- Найдется. Есть колбаса и рыба.

Через двадцать минут мы шагали к реке. Инна несла спиннинги, а у меня за плечами висел рюкзак с едой. Мы решили пробыть на реке весь день, если, конечно, меня не вызовут.

И вот мы на берегу реки. Здесь трава была невысокая, сильно утоптанная, и мы пошли рядом. Лицо Инны от ходьбы разрумянилось и стало совсем юным, как у шестнадцатилетней девчушки.

Неподалеку от утеса она остановилась, залюбовавшись красками противоположного берега; он весь зарос высоким ивняком с еще зелеными и неопавшими листьями. Чуть дальше начинались сопки. Ближние - тронутые дымкой, с пятнами осеннего багрянца, и дальние - синие, похожие на раскинутые палатки неведомых туристов. Река текла неторопливо и почти бесшумно, будто дремала. На небольших мелких заводях поблескивал серебром тонкий ледок.

Мы подошли к утесу - громадному черному камню, за которым влево от основного русла уходила неширокая, но довольно стремительная протока. Течение возле утеса было слабое, и на ровной, почти без ряби поверхности то и дело всплескивала рыба.

Я показал Инне, как действовать спиннингом. Инна замахнулась, свистнуло удилище, и катушка завертелась. Инна не успела затормозить ее пальцем, и леска свилась в клубок.

- "Борода", - сказал я, указывая на спутанную леску. - Это так рыбаки называют.

Инна склонилась над катушкой, но запутала леску еще больше. Я стал помогать ей. Мы возились минут пятнадцать. Наконец спиннинг был настроен.

- Давай я буду забрасывать, - предложил я и направил блесну туда, где только что всплеснула рыба. - Крути!

Инна взяла удилище и стала крутить катушку. А я сделал заброс своим спиннингом. Но рыба почему-то не брала. Я сменил белые блесны на желтые.

- Давай я буду сама забрасывать, - попросила Инна. - Все равно не ловится, так хоть научусь бросать.

- Учись, - согласился я. - Только не стремись бросать далеко. - И вот снова заброс. Я вел блесну у самой поверхности воды - верхогляд хватает рыбешек наверху, поэтому и зовут его верхоглядом.

- Есть, Боря! - вдруг радостно крикнула Инна.

Я увидел в ее руках изогнутое удилище и натянутую леску.

- Помоги, я, наверное, не сумею вытащить.

Я бросил свой спиннинг и кинулся к ней. Через несколько минут на берегу бился красавец верхогляд килограммов на пять. Инна вся сияла от счастья.

А через час у нас в садке плавали девять красноперок и шесть верхоглядов.

- Может быть, пойдем домой? - предложил я.

- Что ты, - возразила Инна. - Такой день!

День действительно был чудесный. Солнце давно расплавило льдинки и высушило изморозь. Стало тепло, как ранней осенью, хотя была середина октября. Инна сняла куртку и, бросив ее на траву, развязала рюкзак. Достала небольшую скатерку и выложила на нее бутерброды, консервы, яблоки. Я наблюдал за ней, любуясь ее плавными движениями.

- Давай сварим уху, - глянула на меня Инна и удивленно приподняла брови. - Ты почему на меня так смотришь?

- Давно не видел.

Она потянулась ко мне губами. Но, едва коснувшись моих губ, отстранилась и лукаво погрозила пальцем.

- Не отвлекайся от дела. Оставь поцелуи до восхода луны.

Домой вернулись уже в сумерках.

Конец "

Дельфина"

Ночью с моря подул теплый ветер, и аэродром наш окутало туманом. --">