Е. П. Калатуша - Отношение президента Томаса Джефферсона к политическим оппонентам

насущными проблемами,
а польский вопрос в качестве дипломатического инструмента исчерпал
себя ещё до подавления восстания осенью 1831 г.

Одним из важнейших условий победы вспыхнувшего в ноябре
1830 г. в Царстве Польском восстания его руководители считали
помощь из-за границы. Уже в декабре повстанческое правительство направило своих представителей в столицы некоторых европейских стран: Александра Велепольского — в Лондон, Константина Чарторыйского — в Вену, Эдварда Рачиньского — в Берлин,
позднее генерала Кароля Княжевича — в Париж. Отношение
Пруссии и Австрии к восстанию оказалось ожидаемо холодным,
поскольку правящие круги этих стран не хотели, чтобы мятеж
перекинулся на подконтрольные им бывшие польские территории.
Впоследствии они закрыли свои границы с так называемой «Конгрессовской Польшей», а Пруссия, по свидетельствам современников, даже начала снабжать российскую армию оружием и провизией1. Главная надежда восставших была на помощь со стороны
Франции, где за несколько месяцев до этого произошла Июльская
революция, к которой враждебно отнёсся Николай I, и на Англию,
1

См.: История дипломатии. Т. 1. М., 1959. С. 548—549 ; Смит Ф. История польского восстания и войны 1830 и 1831 годов. СПб., 1863. Т. 2.
С. 443—496.

--">