Ольга Шлыкова - Суд человеческий (СИ)

   После всех мытарств по смерти матери, мне оставалось только одно - подать на неё в суд, за оскорбление моей личности. Но кто примет заявление в суд на умершего человека?

  Я спокойно работал за компьютером, когда раздался телефонный звонок с незнакомого номера.

  - Константин Казанцев? - Я где-то уже слышал этот голос, но никак не мог вспомнить где, поэтому молчал несколько секунд.

  - Да, это я. А вы кто? - Наконец ответил я.

  - Меня зовут Светлана Никитична, я приятельница вашей мамы.

  - Да, помню такую.

  - Дело в том, что ваша мама завещала мне всё своё имущество, в том числе квартиру, в которой вы сейчас живёте. Я бы хотела, чтобы вы её освободили, как можно быстрее.

  - Что вы сказали? - Удивился я.

  - Только то, что вы слышали.

  - Женщина, вы чего-то путаете, эта квартира принадлежала моему отцу, и после того, как он умер, по его завещанию, она перешла ко мне.

  - Я так понимаю, вы не в курсе, что ваша матушка оспорила завещание своего мужа в суде. И квартиру присудили ей, как наследнику первой очереди. Я не виновата в том, что у вас были напряжённые отношения, и она не потрудилась сообщить вам о том, что вступила в наследство по решению суда и оформила все документы. Уж не знаю, почему она сразу не выставила вас из квартиры. Наверное, хотела, чтобы вы сначала её достойно похоронили. Но теперь хозяйка я, и мне не нужно от вас ничего, и я хочу, чтобы вы немедленно убрались из моей квартиры.

  Я посмотрел на календарь. Полгода со дня смерти матери наступит только через полтора месяца. Эта Светлана Никитична явно поторопилась качать свои права наследника. Я ей так и сказал, и положил трубку. Некоторое время я ждал, что она позвонит снова, но она не позвонила.

  Назавтра я отправился в суд выяснять, когда же состоялось то судьбоносное заседание, которое лишило меня квартиры, и почему я об этом ничего не знал. По дороге я попал в пробку, где простоял около часа. Я сидел в машине и вспоминал, как мои родители разошлись. Мне было десять лет, когда мама заявила, что уходит от нас с папой. Помню, как я просил маму забрать меня с собой, потому что очень её любил. Но мама сказала, как отрезала: "В моей новой жизни, мне не нужны никакие напоминания о твоём отце. А ты главное из этих напоминаний!"

  Мы с отцом почти не разговаривали, наверное, около двух лет. Каждый занимался своим делом - я учился, отец работал. К нам иногда приезжала отцова сестра, тётя Леля, чтобы сходить со мной по магазинам и обновить мой гардероб. А осенью, она делала нам всякие консервации, как она говорила: "Чтобы вы тут с голоду не померли", и вся кладовка была уставлена банками с вареньем, консервированными огурцами, помидорами и всякими закусками, типа кабачковой икры или горлодёра. Она заставила отца купить две морозильные камеры под потолок, и перед отъездом загружала их всякими полуфабрикатами - пельменями, варениками, пирожками, котлетами, заготовками щей, борщей и даже горохового супа. Всем, что нужно было только отварить или поджарить. Тётя Лёля была великой кулинаркой. Она умудрялась даже варить и замораживать каши, которые мы разогревали по утрам в микроволновке. И мы с отцом, в общем, неплохо жили в отсутствие тёти Лёли. Отец смеялся, что даже при жене так не питался, и не считая, отдавал тёте Лёле деньги, которые были сэкономлены на покупке продуктов, благодаря сделанным запасам, а я помогал месить тесто и лепить пельмени и вареники. Однажды перед самым отъездом тётя Лёля встретила в магазине маму.

  - Юра, поменяй в квартире замки! - Сказала она отцу. - Твоя полоумная Евгеша, жаловалась мне, как она плохо живёт. Не ровен час надумает вернуться, а я думаю, что теперь вы и без неё обойдётесь.

  Папа послушал тётю Лёлю. И буквально через три дня я проснулся от того, что кто-то барабанит в дверь. Я на цыпочках подошёл к двери и посмотрел в глазок. За дверью стояла мама с чемоданом и связкой ключей в руке. Папа тоже вышел из своей комнаты и спросил одними губами: "Она?", я кивнул. Папа погасил настольную лампу, и мы подошли к окну. Не достучавшись, мама вышла из подъезда и

--">