(ste-darina) - Подозревающий (СИ)

========== Часть 1 ==========

- Коля, у нас есть зелёный чай?

- Зелёный? Вряд ли. – Круглов задумчиво оглядел полки и с улыбкой добавил: – У нас всё больше кофе.

Рогозина рассеянно кивнула и заварила себе чёрный – крепкий и без сахара. Осторожно отпивая кипяток, она так глубоко погрузилась в мысли, что даже не заметила, как майор сел напротив.

- А?..

- Галя, я спрашиваю, что случилось? Заболела? – видимо, он произносил вопрос уже в третий раз, в голосе звучала искренняя тревога.

- Всё в порядке. С чего ты взял?

- Ну как с чего? Ты с утра сама не своя, ничего не слышишь, ничего не видишь перед собой! И, уж прости, выглядишь тоже не очень…

- Да, Коль, это просто великолепный комплимент. Заряд бодрости на весь рабочий день! – едко откликнулась Рогозина, не поднимая, однако, глаз.

- Галь… Я серьёзно. Давай я его допрошу.

Она покачала головой и тяжело вздохнула.

- Нет, Коля. Я сама.

*

Подозреваемый вальяжно сидел на своём месте. Когда Рогозина опустилась на стул и раскрыла папку, Антонова непроизвольно отметила, как неестественно прямо она держит спину.

- Слушай, Тихонов, - внезапно подал голос Майский. – А может, ты бы его и допросил? Вы ж, можно сказать, коллеги, вот и нашли бы общий язык! А то чего Галя мучается!

- Ну-ну, - раздражённо буркнул Тихонов, не отрывая взгляда от Рогозиной. – Я лучше пять лет отсижу, чем на пять минут с ним останусь!

- Ага, - не оборачиваясь, вставил прижавшийся носом к стеклу Холодов. - Оксана, у нас успокоительное осталось?

- Так я тебе и дала! – пряча коробку в карман, бросила Амелина. – Это Галине Николаевне!

- Лучше б заранее пила! – проворчал себе под нос Круглов. – А то сколько ещё…

Договорить он не успел – из динамиков раздался голос Рогозиной:

- Ну что, Ян Витальевич, вы не надумали рассказать, на какой станции метрополитена заложена взрывчатка?

- Нет, не надумал, - лениво растягивая слова, в нос ответил Гольдман. Его ухмылка заставила передёрнуться всех сидевших по ту сторону стекла.

Рогозина не повела и бровью.

- Что ж. Значит, сотрудничать со следствием вы категорически отказываетесь?

- Отказываюсь, - улыбаясь, подтвердил он. Неторопливо снял очки, наклонился к полковнику и, интимно понизив голос, выдохнул: - А вы? Вы отказываетесь быть со мной столь же категорично?

*

Когда Рогозина вышла из допросной, её лицо было даже не белым – изжелта серым. Она буквально рухнула на ближайший стул и дрожащими руками приняла у Тихонова стакан с предусмотрительно растворённым успокоительным.

- Он меня спрашивал, сколько я хочу детей. Чудовище. Я его ненавижу. – Она говорила медленно, закрыв глаза, даже не замечая, как побелели пальцы, стиснувшие запястье Ивана, – он сидел на корточках рядом с ней. Сзади, обхватив её одеревенелые плечи, стояла Валя. Майский по уже сложившейся традиции ушёл готовить ей чай.

Все, кроме Рогозиной, знали, что он добавляет туда две ложки коньяка. А она после допросов Гольдмана даже не ощущала привкуса спиртного.

- Предлагал девочку назвать Ариадной. Как дочь Цветаевой.

Галю колотило. Она говорила что-то ещё, но в этом не было нужды – очередной допрос все запомнили и сами.

*

С тех пор, как ФЭС начала заниматься делом Гольдмана, допросы вела только Рогозина. Но и она не рисковала – оставляла пистолет в своём кабинете. А за стеклом во время допросов собирались все, кто был на месте, – не в силах пропустить ещё один поединок.

Круглов, всякий раз глядя на её состояние после нескольких часов допроса, снова и снова предлагал ей сам работать с Яном. А она, с трудом поднимая на него взгляд, снова и снова повторяла, что не позволит Гольдману издеваться ещё и над ним. Но настоящая причина была в другом, и это ясно понимали все: Рогозина боялась, что Круглов сорвётся и покалечит подсудимого. Поводов имелось более чем достаточно, а Гольдман только того и ждал, провоцируя её всеми возможными способами.

Неделю назад он нашёл её больное место – семья.

Именно с тех пор Майский начал наливать в чай коньяк. Правда, три дня назад

--">