Юрий Андреевич Ташкинов - Алхимик (СИ)

  Люди разное про него рассказывали. Что он чернокнижник, и ночами дьяволу поклоняется, а днём варит зелья разные бесовские. Когда он выходил на улицу, все в благоговейном страхе отступали, а потом шептались, пока он не скроется за поворотом.

  И пусть говорят, коли им угодно. Можете провести такой эксперимент. Закрыв за собой дверь, прислоните к ней ухо. Можете много чего интересного узнать про себя. Я вот никогда и никого не слушаю. Выводы о людях делаю только сам. Да, без ошибок не обходится. На то мы и люди, чтобы ошибаться. Но это мои ошибки, и ничьи больше.

  Я встретил графа, когда был ещё мальчиком. Мои родители давно мертвы были, поэтому рос у приёмных. Не сладко жилось мне, в общем. Утром встаёшь - а заданий уже на пару дней вперёд припасено. Да и слова хорошего от них не услышишь никогда.

  Поэтому когда меня граф забрал, счастью моему не было предела.

  - Так это ты про графа Ла Вуаля говоришь?

  - Да. Он стал мне не только, как учитель, но и вполне отца заменил.

  Помню, как сейчас, нашу первую встречу. Я же каждый раз, тайком от приёмных родителей, книжки всякие читал, про алхимиков великих, про философский камень, про эликсир бессмертия. А его кабинет, тот, в который он никого не впускал, выглядел точь-в-точь, как в этих книгах моих. В ретортах всегда кипела какая-то жидкость. На столе лежали бумаги, испещрённые непонятными другим символами. А в тех бумагах для посвящённых открываются тайны мироздания.

  Он научил меня понимать эти символы.

  Я был помощником для него во всех делах. Меня он не боялся - кто безродному поверит? Так дни и шли своим чередом, пока однажды он не сделал величайшее открытие.

  - Философский камень? - глаза моего собеседника округлились до неожиданных размеров.

  - Эликсир бессмертия? - спросил другой.

  - Превратил ртуть в золото? То есть, свинец.

  - Сказки. Это невозможно.

  - Как же невозможно?! А чем вы тогда занимались?

  - Ртуть и свинец никогда не станут золотом, как и ягнёнок не превратится в волка. Меняются только характеры людей, а природа больше любит постоянство.

  - Что же он тогда открыл?

  - Граф вообще редкий гений, - сказал я, а потом на секунду задумался, вспомнив его лицо. - Таких больше нет на белом свете, кроме него. Он сделал множество открытий. Но самое главное из них - это сыворотка взаимопонимания.

  - Сыворотка чего?

  - Сыворотка взаимопонимания.

  - Первый раз о такой слышу!

  - И я тоже!

  -И я!

  - Потому, что никто ещё её не получал, - гордо сказал я.

  - И что же она даёт?

  Я молча побрёл по длинному залу. Потом вышел на улицу. Вся толпа следовала за мной по пятам. Они о чём-то перешёптывались, но громко свои мысли не высказывали.

  Подошёл к клетке, в которой звучно пела канарейка.

  - Свобода! Я хочу на свободу! Не могу больше быть в этой клетке! - спокойно перевёл пропетое маленькой птичкой.

  - Что он сказал? - спросил один из гостей, а потом обратился ко мне. - Что Вы сказали?

  - Я перевёл то, что поёт канарейка.

  - Вы... Вы сейчас серьёзно? Вот так уж взяли - и пропетое перевели.

  - Да!

  - А что же она сейчас, по-вашему, поёт?

  - Какой прекрасный день, мир прекрасен. Небо голубое, ах, почему я в этой клетке?

  - Шутник Вы, всё-таки. Любой так сможет. Поди, проверь Ваши слова!

  - Кстати, виконт, кто та молодая особа, что вчера приходила к Вам? Ваша жена знает про неё?

  - Что? Да о чём Вы, право...

  - Да ладно, Вы же в окружении друзей, можете не скромничать! - я дружески похлопал мужчину по плечу.