Стефан Цвейг - Вильсон уступает

оснований. В папках и шкафах с актами всех государств, участвовавших в этой войне, лежат секретные договоры, которыми каждой стране обещана своя доля добычи, грязное и секретное белье, тот материал, о котором в camera caritatis (сфера человеколюбия) знать никому не следовало. Поэтому, чтобы заранее не скомпрометировать мирную конференцию, следует сначала кое–что обсудить при закрытых дверях и очиститься от этой грязи. Разногласия обнаружились не только при обсуждении порядка переговоров, но также и в более глубоких пластах. В основном точки зрения каждой из групп дипломатов, европейской и американской, обозначаются совершенно точно, ясная позиция у европейцев, ясная позиция у американцев. На этой конференции следует заключить не один мирный договор, а два — два совершенно различных договора. Один мирный договор — временной, актуальный, он должен завершить войну с побежденной Германией, с Германией, сложившей оружие; но необходим также и другой мирный договор, договор будущего, задача которого — сделать навсегда невозможной любую войну. С одной стороны — мир на старый жесткий манер, с другой стороны — новый Covenant (Договор) Вильсона, который хочет создать Лигу Наций. Каким из договоров следует заняться в первую очередь?

Здесь точки зрения двух сторон кардинально расходятся. Вильсона мало интересует первый договор. Определение границ, возмещение военных убытков, выплата репараций — все эти вопросы должны рассматриваться специалистами и комиссиями на основании принципов, изложенных в четырнадцати пунктах. Это относительно несложная, второстепенного плана работа, работа специалистов. Задача же ведущих государственных деятелей всех стран должна заключаться в том, чтобы создать нечто новое, систему, обеспечивающую единение всех народов, вечный мир на земле. У каждой группы дипломатов, европейской и американской, своя точка зрения на этот вопрос, и она им представляется чрезвычайно важной. Европейские союзники справедливо считают, что после четырехлетней войны составление так называемого временного мирного договора откладывать на месяцы нельзя, так как это вызовет в Европе хаос. Сначала следует разобраться с реальными вопросами — установить территориальные границы, определить суммы репараций, вернуть находящихся под ружьем мужчин к своим женам и детям, стабилизировать валюту, восстановить торговлю и транспорт, и только тогда на выздоровевшей земле можно дать засверкать фата–моргане проекта Вильсона. Вильсону же этот мирный договор внутренне неинтересен, а Клемансо, Ллойд Джорджу и Соннино, как опытным тактикам и практикам дипломатии, в сущности, довольно безразлично ускорение решений по проекту Вильсона. Из политических соображений и в какой–то степени также из симпатии к гуманистическим идеям и усилиям Вильсона они с уважением относятся к ним. Ведь сознательно или неосознанно они чувствуют у своих народов захватывающую силу альтруистических принципов; поэтому они намерены обсудить и принять его план, правда, с определенным смягчением и оговорками. Но прежде всего, следует заключить мир с Германией, составить акт завершения войны, и только затем можно заняться ковенантом.

Однако и Вильсон достаточно сильный дипломат–практик, чтобы знать, как можно обескровить живые требования. Ему прекрасно известно, как докучливые интерпелляции затяжками надолго отодвигают решение по обсуждаемому вопросу: президентом Америки человек не становится потому лишь, что он идеалист. Поэтому он упорно настаивает на своем мнении: сначала следует разработать ковенант, и даже требует, чтобы ковенант был введен в мирный договор с Германией. Из этого его требования органически выкристаллизовывается второй конфликт. Германия виновна во вторжении в нейтральную Бельгию, чем грубо нарушила международное право, она виновна также в жестоком ударе генерала Гофмана по Брест — Литовску. Союзники (Англия, Франция, Италия) полагали, что введение гуманистических принципов Вильсона в мирный договор с Германией явится незаслуженным поощрением для нее, инициатора войны. Поэтому европейские дипломаты требуют, чтобы виновники сначала полностью расплатились по старым счетам. И только после этого можно перейти к обсуждению новых принципов взаимоотношений между государствами. В Европе еще лежат опустошенные поля, разрушенные города, и, чтобы произвести на Вильсона впечатление, ему рекомендуют увидеть все это своими --">