Журнал «Вокруг Света» - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1988 год

Западнее только Атлантика

Не могу понять, отчего Зеленый мыс зовется «Зеленым»? До поездки в Сенегал я представлял себе утопающий в буйной зелени тропических растений райский уголок, в котором находили себе приют древние путешественники и купцы.

Но вот я на самой западной оконечности Африканского континента. Красная глина, огромные камни, уходящие далеко в океан. Вобравший громадное количество солнца, он видится здесь хранилищем даже не воды, а света, и этой своей бирюзой пронизывает все вокруг. Такая ослепительная, без полутонов, ясность, что кажется, доберись, засучив штаны, до самого дальнего камня, приставь ладонь козырьком, прищурься, и вот они: Северная и Южная Америка, как на ладони.

Но откуда все же взялось название Зеленый мыс? Наш гид рассказывает, что португальские моряки, проторившие в Атлантике первые для европейцев дороги, шли вдоль берегов Северной Африки. Начиная с Агадира, перед их взором однообразной лентой проходили серые, выжженные сахарским солнцем берега. Серо-желтый цвет растворял в себе и поглощал все, кроме недосягаемой синевы неба. И вдруг моряки увидели зеленые деревья, траву. Они воскликнули: «Кабо верде!» — «Зеленый мыс!» Под таким названием он появился и остался на географических картах. Сейчас зелени заметно поубавилось, и мыс оправдывает свое название лишь благодаря изумительно зеленой воде океана.

Самая западная точка Африки. Тяжелый каток прикатывает песок и глину — делают дорогу. Цепочка ресторанчиков. Торговцы масками и фигурками из черного, красного и тикового деревьев расположились с товаром прямо на земле. Несколько семейств устроились у кромки океана. Вечереет, и на тех, кто барахтается в мере, смотрят с удивлением. Западная точка Африки не осталась патриархально нетронутой. И вместе с тем того коммерческого ажиотажа, который можно было ожидать, пока нет. Видимо, природная сдержанность сенегальцев, их чувство собственного достоинства и неторопливость еще как-то противостоят набирающей силу властной логике капитала. ...Что там мыс, что там кусок каменистой почвы!

Об этом я долго думал по дороге в Сен-Луи, куда нас везли по узкому ровному шоссе, проложенному через саванну. В городе нам предстояло посетить частное предприятие, побывать в рыбацком квартале. Сейчас Сенегал переживает пору денационализации предприятии, в первую очередь убыточных или с затянувшимся сроком строительства. Мы, конечно, не ожидали, что иностранцев поведут на одно из тех, что в нашем обиходе именуют «долгостроем». Но оказалось, мы ошиблись, «пежо» остановился у ограды большой стройки.

— Наше предприятие будет перерабатывать рыбу, овощи, фрукты, а также снабжать рыбаков льдом, без которого улов в этих местах до берега не довезешь,— объясняет нам представитель администрации.— Задумывали завод как государственное предприятие. Строили, строили,— он разводит руками.

Как я понял, не один «строитель» нажился за эти годы, а пустить никак не могли. И вот в ходе кампании денационализации государство вынуждено было отдать стройку в частные руки. Мне трудно судить, насколько продвинулось дело. Но то, что здесь начали монтировать оборудование, и то, что завод начал поставлять лед, видел. Характерная деталь: завод-то еще только строится, а капиталист уже начал выдавливать из него, как из тюбика зубной пасты, деньги. А лед здесь идет нарасхват! Водил нас по заводу молодой, по-европейски одетый человек. Он бойко рассказывал о том, что уже есть и что еще будет, а меня так и подмывало спросить: ну а владелец-то завода, где он и кто он? Сам молодой человек, конечно, на хозяина не тянул, максимум на хозяйского сына.

— Хозяин новый бывает? Или где-нибудь в столице ждет, когда, наконец, пустите?

Молодой человек замялся.

— Вот он, хозяин,— сказал один из наших сенегальских спутников и дружески подтолкнул вперед, в образовавшийся круг, человека, все это время находившегося где-то за нашими спинами.

Перед нами стоял темнокожий, плотного сложения человек в рабочем пропыленном халате, стоптанных башмаках. Крестьянин, ремесленник, каких мы десятками встречали на дорогах Сенегала.

— Я здесь днюю и ночую,— попытался он оправдаться.

Мелькнули в сдержанной улыбке белоснежные --">