А Серебряков , Раиса Васильевна Белоглазова - Ритка

бутонов по весне заросли шиповника, белые пахучие зонты кустарника, названия которого Ритка не знала. А еще дальше ровные темные квадраты картофельной ботвы. И уже за ними глубокая расщелина-овраг. Там из влажной песчаной стены, которой никогда не касаются солнечные лучи, бьет аршан — такая холодная ключевая вода, что от нее ломит зубы даже в самый жаркий полдень, и такая вкусная, что помакнешь в нее ломоть хлеба и умнешь тут же.

И затем опять колоннада сосен, она поднимается все выше и выше. Взберешься на сопку и на ее каменистом склоне наткнешься вдруг на голубое озерцо незабудок — этакое лесное чудо! А оторвешься от него, выпрямишься, окинешь взглядом вокруг — и замрешь от суровой картины: сопки и сопки вокруг в хмурой зелени сосен. И никаких признаков жилья. Только ты и эти сопки, лес, да еще небо над тобой, такое бескрайнее, что полететь хочется…

А в том районе, где они живут теперь, все дома похожи один на другой, и квартиры, и улицы — тоже. Не на чем задержать взгляда. Разве что кто вывесит на балкон цветной ковер или покрывало. Просушить. Голо и неуютно. И сам ты на такой улице весь на виду, ни тебе закоулка, ни дерева, идешь будто сквозь строй оконных глаз. Бр-р-рр!..

Мать радуется, что у них теперь две комнаты, что не надо беспокоиться о топливе, горячая вода, ванная, а по Ритке лучше бы… Но так у них в доме не бывает, как хочется Ритке. Конечно, мать устает, она работает агентом госстраха, весь дёнь на людях, нанервничается. А придет домой…

Она, вероятно, уже привела из садика Димку. Ему скоро четыре, а он все еще не научился говорить. И соображает Димка совсем туго. Хотя голова у него и большая. А тело хилое и маленькое. Не по возрасту. У Димки какая-то мудреная болезнь. Он перенес ее еще до того, как родился.

Вообще-то, она, Ритка, возилась с братишкой немало. Стирала его кофточки и штанишки, водила гулять. Мать гулять с Димкой не любит, стесняется, что он такой. А разве Димка виноват? И воздух ему очень нужен.

И теперь еще можно будет погулять с ним. Пока не стемнело. И не очень холодно. Зимой Димка очень быстро мерзнет, бегать он не может…

Вспомнив о братишке, Ритка остановилась. Куда это она забрела? Колдобины, камни, доски. Какая-то стройка. Теперь везде строят… Вообще-то домой пора. Солнце садится, да и есть хочется. Мать, возможно, уже сварила что-нибудь.

Ее попросту не оказалось дома. И Димки тоже. И почему — стало ясно сразу же, едва Ритка открыла дверь в квартиру. В лицо ударил запах водочного перегара и табачного дыма, оглушил говор грубых, старающихся перекричать друг друга мужских голосов.

За прогулы и пьянки отца выгнали с работы. И он ходит теперь «налево» — кому покрасит, кому побелит, а потом наведет целую квартиру дружков-собутыльников…

Они расселись вокруг стола в большой комнате и не заметили появления Ритки. Она приоткрыла дверь в свою комнату, бросила туда портфель с учебниками и, не раздеваясь, шмыгнула на кухню. В холодильнике шаром покати, одна только банка с жиром. В хлебнице нашелся черствый солоноватый брусочек сыра. Сунула его в рот и снова вышла из квартиры.

Что бы она стала делать дома? Вернее, делать-то нашлось бы что! Перво-наперво заштопать чулки, опять прохудились пятки. Во-вторых, написать сочинение, хотя бы вчерне. Она все откладывает, а в пятницу уже сдавать. И, если говорить по совести, уроки она в последнее время совсем запустила. А ведь в старой школе ходила в отличницах.

Как же, напишешь в такой обстановке!

Если бы не хотелось так есть, можно было бы побродить по улицам. Хотя ее, Риткин, город не очень-то и красив. Правда, больше она нигде пока и не была. Но по книгам и кино знала: есть такие красивые города! Ленинград, Париж, Вена. Или вот еще — Киев! Весь в каштанах. А на каштанах цветы-свечи. По улицам таких городов, наверное, ходишь, как по музею. Да и не пересмотреть их все, улицы этих городов…

А свой город Ритка исходила уже вдоль и поперек. Теперь он, правда, разросся. Отодвинулись сосновые окрестности, полыхавшие по весне лиловым пожарищем багульника. Но в центре почти все осталось по-прежнему — старые беленые гостиные ряды, много двухэтажных деревянных домов, потемневших от времени, с кружевной резьбой карнизов.

Летом Ритке нравилось сесть в трамвай и укатить в какой-нибудь из новых районов. Там сойти будто в чужом городе, ведь и в самом деле ты никому тут незнакома. И все в этих новых районах, как в больших городах: высокие здания из стекла и --">