Валерий Алексеевич Алексеев - Звезда Сириама

Валерий Алексеев Звезда Сириама

ПОВЕСТЬ

Художник Максим СВЕТЛАНОВ

1

Мне снились заснеженные сады в голубых и розовых тенях, ветки деревьев, толсто облепленные инеем. Мне снилось морозное солнце, встающее между домами в сером искрящемся небе. Я слышал хруст морозного снега и щебет заиндевелых троллейбусных проводов… Тепло, даже жарко идти в распахнутом пальто по морозцу, но что там гремит впереди? Черный, в огнях, котлован среди снега, глубокий, как преисподняя, там забивают в мерзлый грунт сваи: бух, бух, бух…

Вскочил, сердце бьется от духоты. Лениво пощелкивая, вертится под потолком гигантский пропеллер фена. Сквозь жалюзи в комнату ломится нестерпимо яркое солнце. В ванной комнате плеск воды: Инка принимает душ и что-то по обыкновению напевает слабеньким голоском. Я потянул за шнур, планки жалюзи повернулись, и глазам моим открылось привычное сияние тропического утра: в ярко-синем небе — кроны молодых пальм, подбирающих у висков свои листья, ниже — цветущие магнолии, трава усыпана желтыми крупными листьями вечного листопада, по красным дорожкам идут торговки с подносами на головах, монахи в оранжевых тогах, ни дать ни взять римские сенаторы с черными горшками для милостыни в руках. Благословенная Бирма, второй год без зимы, без мороза и снега, отпуск у нас с Инкой в апреле, но апрель в Москве — это уже не зима.

А ведь стучат, в самом деле стучат, бухают в дверь кулаками с истинно русским усердием. Бирманец не позволит себе так ломиться.

Наскоро натянув брюки, я выбежал в холл. Босым ногам горячо ступать по нагретому линолеуму. В центре двусветного холла сидит наш Мефодий — серый, совершенно обрусевший котяра, смотрит на дверь. Повернулся ко мне, раскрыл розовую мохнатую пасть, недовольно мяукнул.

— И когда ты научишься дверь открывать? — попенял я ему. — Такое самостоятельное животное.

— Эй, люди! — зычно крикнули за дверью. — Час до вылета, вы что, ошалели?

Дверь опять задребезжала от кулачных ударов.

Я открыл — на пороге стоял Володя. Заспанный, пухленький, сердитый.

— Ну и нервы! — сказал он, входя.

На плече у него щегольская клетчатая сумка, за собою он втянул такой же клетчатый кофр на колесиках.

— А у нас все готово. — Я кивнул на баулы, аккуратно составленные вдоль стенки.

— Ничего себе, — хмыкнул Володя, критически оглядев наш багаж. — На полгода, что ли, собрались?

Он поставил свои сумки рядом, сел в плетеное кресло, достал пачку сигарет, закурил. Володя был одет как заправский турист: рубаха нараспашку, вся в безумных павлинах, белесые джинсы, кепочка гольфиста с длинным козырьком, толстые синие слипы на босу ногу.

— Все-таки решился составить нам компанию? — спросил я его.

— А, — Володя махнул рукой и ухмыльнулся какой-то импортной улыбкой, подтянув верхнюю губу под нос. — Превозмог меня старик. Произнес и исчислил.

Профессиональные переводчики (а Володя переводчик аппарата экономсоветника в Бирме) часто играют с языком: привычка, даже навязчивая. Некоторые в русскую речь вставляют нарочито исковерканные иностранные словечки («Вот ту ду?», «Фэр-то ко?», «Пуар труф»). Володя пошел по другому пути. Он обогащает родной язык, портя глагольное управление. Временами это забавно, иногда раздражает. Скажем, «он меня предпослал» означает «обругал, не дав сказать ни слова». А «я его воздвиг» — «убедил, привел неотразимый довод».

Вышла Инка — новенькая, свежевымытая, босиком, но уже одетая по-дорожному.

— Боже мой, — насмешливо проговорила она, — кого я вижу! И красив, ну просто одуряюще красив!

— Ничего рубаха, а? — польщенный, спросил Володя. Таким комплиментом его было не пронять. — Верите, всего второй раз надеваю. Старик не одобряет: в петухах, говорит, на службу чтоб не ходить.

Старик — это наш советник, Соболев Сергей Сергеич. Фамилия ему идет: серебристо-седой, дородный, ослепительно чистый старик. Правда, ворчлив, в соответствии с возрастом даже брюзглив. «Ну, Александр Петрович, — это он меня имеет в виду, — ну что такое, отчет для министерства не готов, а вы о каких-то каникулах, о какой-то поездке, в какой-то там Тенассерим… Ах вот это и есть ваш отчет? Хитрец, однако, все предусмотрел…» «Сергей Сергеич, — напомнил я --">