Валерий Дмитриевич Варзацкий - Пьяная жизнь

В а л е р и й В а р з а ц к и й

Содержание

Письмо маме

Тётя Катя

Пьяная жизнь

Дошкольный возраст

Школа

Пожарник

Университет

Райком комсомола

Райком партии

Директор совхоза

Оренбург

Одесса – мачеха

«Пилигримъ»

Алкоголик двух тысячелетий

Пропитое, потеряное

Чудеса любви

Валерий Варзацкий

ПИСЬМО МАМЕ

Ах, мамочка! Всё откладывал, Бог знает почему, написать

тебе. Но в течение двух дней ты мне приснилась и, как много раз

бывало наяву, снова спасла меня. Понимаю, что даже на том

свете не даю тебе покоя своими запоями, молю о прощении,

плачу, благодарю за помощь и пишу письмо.

Поверь, я всё время помню о тебе. Каждый день наш дом,

вещи, старая яблоня и каштан, что мы посадили к моему 16-

летию, рвут сердце и нервы на части. Ты правильно сказала во

сне, что у меня расшатаны нервы. Прежде всего, конечно, от

пьянки, но и оттого они сдают, что не могу спокойно смотреть,

как ветшает дом, сохнут деревья, рушится ограда, уходит моя

жизнь. Я понимаю, что после меня то, чем мы с тобой так

дорожили, уже никому не нужно. Ни твои тюльпаны, ни мои

книги…

Когда ты сказала мне во сне, чтобы я не спал в своей

комнате, потому, что там плесень, я сразу же перешёл в твою

спальню и сейчас сплю там, где ты спала, а на место моей

детской кроватки, стоявшей у тебя в ногах, передвинул шкаф.

Наверное, зря, потому что из окна зимой дует. По ночам плохо

сплю, часто просыпаюсь. Вспоминаю, как в этой спальне я, уже

школьник, писал ночью в постель и мы оба горько плакали,

обнаружив, что беда опять произошла, несмотря на старания

врачей и ворожек, «выкачивавших» из меня испуг от

спикировавшего на село истребителя. Тогда мне показалось, что

он падал прямо на меня…

Смутно, но помню, как ты носила меня по спальне на руках

и просила не умирать, когда у меня было что-то страшное с

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

лёгкими. Как держала руку на моём лбу, чтобы я уснул, когда я

до костей сжёг ступни ног и не мог от боли даже повернуться на

бок.

Помню тебя босую, неизвестно как поднявшуюся с кровати,

видимую от пола только до колен и шёпот из сизой мглы

коридора: «Синку! Проснись! Щось горить!». Тогда ты в

очередной раз спасла мне жизнь, потому что через несколько

мгновений дым от горящего рябчика, который я по пьянке

повесил сушить на электрокамин, накрыл бы меня, и я бы уже не

поднялся.

Никогда не забуду того отчаяния и горечи, когда я не добрал

одного балла при поступлении на стационар, и ты приехала в

Одессу выручать меня. Я стоял у двери приёмной комиссии, а ты,

беспомощная, жалкая, растрёпанная, в платьице, не очень ладно

сшитом

--">