А Ченчиков - Критика политики и реформ Петра I

опасались демонстрировать народу экспонаты, которые могли утвердить посетителей в «странном» образе жизни Петра.

Двойственным, противоречивым оказалось и отношение к Петру большинства господствующего дворянского сословия. Одни его представители, подобно Пушкину, рассматривали его как преобразователя. Иные же пытались поставить под сомнение и справедливо осудить его «деяния». Это старался, например, сделать в своем знаменитом памфлете «О повреждении нравов в России» историк екатерининских времен князь М. Щербатов.

Интересно посмертное отношение к Петру за границей. Иностранные дипломаты сообщали из Петербурга о том, что началась правительственная чехарда вокруг русского трона в борьбе клик и кланов за власть. Но это утверждение базировалось в том числе и на том, что некоторых русских представителей за рубежом радовало исчезновение Петра.

Но сам факт, что Россия оказалась способной породить такую фигуру, как Петр, имел необратимый характер. За границей больше всего опасались, что вдруг появится какой-либо «аналог» Петра. Еще больше боялись, что самая крупная европейская держава будет «прирастать» такими же непредсказуемыми «демаршами» как и при Петре. Этого, к счастью, не произошло, да и не могло произойти. Советский историк К. Н. Державин писал: «Для Западной Европы первой четверти XVIII века Россия и Петр Великий были не всегда понятными, но ясно ощутимыми».

Кончина Петра послужила поводом для подведения итогов его деятельности, а спровоцированное им положение России на мировой политической арене вызвало к обсуждению вопросы ее дальнейшего участия в решении запутанных проблем европейской политической жизни.

Нет возможности даже кратко разобрать тот поток литературы о Петре и России, который хлынул после его смерти и не иссякает до сих пор. Остановимся только на некоторых, самых общих ее тенденциях. XVIII век был так называемым «веком Просвещения». В авангарде европейской политической мысли шли французские «просветители». И они были выразителями удобного для себя, «передового» европейского общественного мнения. Но, к сожалению, вопреки Руссо с его справедливыми взглядами на деятельность Петра верх брала иная, более политизированная оценка петровских преобразований. Ее «исповедовал» Вольтер. Этот «самый знаменитый из просветителей», в отличие от Руссо, считал себя историком. До создания книги о Петре он уже написал ряд столь же достоверных «исторических произведений»: «Век Людовика XIV», «История Карла XII», «Опыт о нравах и духе народов». При этом, работая над книгой «Россия при Петре Великом», Вольтер пользовался обширным кругом источников. Российское правительство предоставило в его распоряжение далеко не бесспорные документы, в том числе такие щекотливые, как материалы о «деле царевича Алексея». К сожалению, нет места для подробной характеристики этого труда Вольтера. Поэтому ограничимся лишь мнением К.Н. Державина, который писал по поводу книги Вольтера о Петре: «В Петре I, несмотря на все свое пристрастие и всю свою интимную любовь к веку Людовика XIV, Вольтер обрел идеал своего исторического героя в исторической действительности». И с этим мы согласимся. Действительно, по уровню воплощенного деструктивизма Петр – истинный вольтерьянец.

Другое направление в петровской историографии XVIII века, связанно с именем прусского короля Фридриха II. Напомню, что это был тот самый монарх, на которого советская историография безапеляционно и безосновательно прилепила клеймо Маркса: «Всемирная история не знает короля, цели которого были бы так ничтожны». Известно, что бывший секретарь прусского посольства в Петербурге Фоккеродт, сочинил памфлет, включающий в себя воспоминания и (к сожалению) как принято в подобных сочинениях сплетни и слухи Петре и вымыслы и представил королю это сочинение. Но Фридрих счел памфлет слишком «размытым» и добавил в текст собственные суждения, призванные развенчать Петра. Не желая быть обвиненным в «западничестве» я вынужден признать справедливость, хотя и излишне грубую, прусских сочинителей, которые изобразили Петра, психически ненормальным человеком, трусливым и глупым, невежественным, невероятно жестоким и бесчестным.

Так возникло известное «фоккеродтовское» направление в историографии Петра, которое существует и до сих пор. К огромному сожалению его «взяли на вооружение» все политические противники России, и теперь трезвые оценки --">