Илья Григорьевич Эренбург , Георгий Владимирович Иванов , Аркадий Тимофеевич Аверченко , Осип Дымов , Саша Черный , Георгий Иванович Чулков , Александр Вознесенский , Леонид Николаевич Андреев , Александр Иванович Куприн , Осип Эмильевич Мандельштам , Владимир Владимирович Маяковский , Александр Степанович Грин , Николай Степанович Гумилев , Алексей Михайлович Ремизов , Самуил Яковлевич Маршак , Сергей Митрофанович Городецкий , Николай Яковлевич Агнивцев , Ефим Давидович Зозуля , Владимир Лихачев , Аркадий Сергеевич Бухов , Евгений Осипович Венский , Георгий Андреевич Вяткин , Валентин Иванович Горянский , Алексей Николаевич Будищев , Александр Рославлев , Дмитрий Цензор , Владимир Васильевич Воинов , Сергей Александрович Михеев , Александр Алексеевич Измайлов , Владимир Александрович Азов , Иван Бунин (переводчик) , Сергей Горный , Исидор Яковлевич Гуревич , А. Д’Актиль , Дон Аминало , О. Л. Д’ор , Николай Евреинов , Вильгельм Зоргенфрей , Василий Князев , КРАСНЫЙ , Владимир Ладыженский , Георrий Ландау , Лидия Валентиновна Лесная , Леонид Мунштейн , Петр Потемкин , Иван Кузьмич Прутков , Михаил Яковлевич Пустынин , Алексей Радаков , ТЭФФИ , Александр Матвеевич Флит - Сатирикон и сатриконцы

«САТИРИКОН» И САТИРИКОНЦЫ

*

Серия основана в 2000 году

Оформление книги — художники М. Халилов, Э. Зейналов

Редколлегия благодарит отдел Русской литературы XX века Государственного литературного музея и лично А. Э. Рудник за помощь в подборе иллюстративного материала.

*

Редколлегия:

Аркадий Арканов, Никита Богословский, Игорь Иртеньев, проф., доктор филолог, наук Владимир Новиков, Лев Новоженов, Александр Ткаченко, академик Вилен Федоров, Леонид Шкурович

Главный редактор, автор проекта

Юрий Кушак

Главный художник, автор серийного оформления

Евгений Поликашин

© И. А. Мазннн, составление, вступ. статья, 2000

© Е. А. Поликашин, оформление, 2000

«Сатирикон» и сатириконцы, или Волшебный алкоголь

Когда тот или иной режим начинает источать из себя сладкий дурман с привкусом крови и благодаря своей порочности и глупости поставлять такие типы, темы и сюжеты, которые не могут восприниматься иначе как карикатурные, тогда благородный дух, еще вчера весьма либеральный, принимается бурно негодовать, а затем и яростно издеваться как над этим режимом, так и над теми власть имущими, что цинично позволяют себе не считаться ни с добродетелью, ни с правдой. И вот уже — в силу причин истинно исторических! — добродушная насмешка становится едкой ухмылкой, беззаботный юмор оборачивается ядовитой сатирой, а то издание, то средство массовой информации, что первым решается превратить свои страницы в место противления злу смехом, в считанные дни делается повсеместно известным и жизненно — для самых разных слоев общества — необходимым…

Именно это и случилось весной 1908 года с довольно легкомысленной «Стрекозой», ставшей по воле ее молодых сотрудников — поэтов, художников и прозаиков — язвительным «Сатириконом», возглавить который было суждено блистательному Аркадию Аверченко. Уже само название нового журнала, напоминавшее читателям о романе Гая Петрония Арбитра, указывало, что положение дел в России весьма плачевно и столь же, вероятно, гибельно, что и в Древнем Риме эпохи Нерона, самыми характерными чертами которой были продажность и развращенность, царившие как в привилегированных слоях общества — среди денежной аристократии и в среде чиновных плутократов, — так и в низах.

Само собой разумеется, однако, что, не будь одна часть молодых сотрудников «Сатирикона» (а с 1913 года — «Нового Сатирикона») чрезвычайно талантливой, а другая — весьма даровитой, новое издание ни за что не имело бы успеха и ни под каким видом не вошло бы в историю — как в историю журналистики, так и в историю русской сатиры вообще. Да, трудно смеяться среди развалин и мириться «мрачной бездны на краю» с тем, что человек — несовершенный и порою до безобразия греховный — более подвержен низким, нежели возвышенным, порывам, но смеяться — это все же лучше, чем стенать и плакать, а надеяться и верить — много лучше, чем смиренно умирать до смерти… И пусть сатира — по определению — не может чаять воскрешения мертвых, но та же сатира — и тоже по определению — не может не заботиться о преображении живых, которые, охотно вверяя себя ей, легко делают вместе с нею дурное — смешным, а все пугающее — нестрашным. И читатель «Сатирикона» очень скоро понял все это и оценил, тем более что общались с ним со страниц журнала не просто сатирики, не просто юмористы и карикатуристы, а подлинные побудители благородных сил, ценящие в каждом человеке как его одушевленность, так и его способность укрощать «зверя». И того, что в нем, и того, что вне его… Куда как важно и то обстоятельство, что благодаря «Сатирикону» массовый читатель вдруг увидел, что «одной прелести слова, либо остроумного анекдота, либо умелого сюжета, либо мастерства в создании типов и характеров — для сатиры еще мало, это лишь детали для нее; главное в --">