Джон Ле Карре - Шпион, вернувшийся с холода. Война в Зазеркалье. В одном немецком городке

положил пачку в карман. Они помолчали. Наконец Лимас сказал:

— Римек мертв.

— В самом деле, — отозвался Контролер таким тоном, словно Лимас удачно пошутил. — Нам очень не повезло. Чрезвычайно… Наверное, его заложила эта девица. Как ее… Эльвира? Должно быть, она.

Лимас не стал спрашивать, откуда Контролеру известно про Эльвиру.

— И Мундт пристрелил его, — добавил Контролер.

— Да.

Контролер поднялся и походил по кабинету в поисках пепельницы. Наконец нашел какую-то, поставил ее на пол между креслами.

— И что вы ощущали? Я имею в виду, когда на ваших глазах застрелили Римека. Вы ведь все видели, правда?

Лимас пожал плечами.

— Это было чертовски мерзко.

Контролер склонил голову к плечу, полузакрыв глаза.

— Наверное, вы почувствовали еще что-то? Наверняка вы были взбешены. Это был бы более естественно.

— Да, я был взбешен. А кто на моем месте не взбесился бы?

— Вам нравился Римек? Я имею в виду — как человек?

— Пожалуй что так, — мрачно сказал Лимас. — Думаю, сейчас нет смысла обсуждать это.

— Как вы провели ночь, вернее, конец ночи после того, как Римека застрелили?

— Послушайте, в чем дело? — вспыхнул Лимас. — К чему вы клоните?

— Римек был последним, — ответил Контролер, — самым последним из целой серии жертв. Если мне не изменяет память, все началось с девушки, которую застрелили у кинотеатра в Вединге. Потом тот человек из Дрездена и аресты в Йене. Словно десять негритят. А теперь Пауль, Фирек и Лензер — все мертвы. И, наконец, Римек, — он зловеще улыбнулся. — Довольно существенные потери, не так ли? Я бы не удивился, узнав, что вы сыты по горло.

— Что это значит — сыт по горло?

— Я подумал, не устали ли вы. Не выдохлись ли?

Наступила долгая пауза.

— Это уж вам решать, — произнес наконец Лимас.

— Мы привыкли не выказывать сочувствия, верно? Да и как иначе? Мы заражаем друг друга этим бесчувствием, этой безжалостностью, но на самом-то деле мы не такие. Я имею в виду, что… невозможно быть в действии бесконечно. Рано или поздно наступает пора, так сказать, уйти с холода… Вы можете взглянуть на это дело трезво?

Лимас мог. Он взглянул и увидел долгую дорогу за окраиной Роттердама, долгую прямую дорогу в дюнах и поток беженцев на ней, увидел крошечный самолет вдалеке за много миль, увидел, как шествие замерло и все уставились в небо, увидел, как самолет приблизился, четко вырисовываясь над дюнами, увидел хаос и разверзшуюся бездну ада, когда на толпу обрушились бомбы…

— Контролер, такие разговоры не по мне, — сказал наконец Лимас. — Чего вы от меня хотите?

— Я хочу, чтобы вы еще некоторое время не уходили с холода.

Лимас ничего не ответил, и Контролер продолжал:

— Этический принцип нашей деятельности, как я его понимаю, базируется на одной главной предпосылке. А именно на том, что мы никогда не выступаем агрессорами. Вы находите это справедливым?

Лимас кивнул: все что угодно, лишь бы не отвечать.

— И хотя порой мы делаем недостойные дела, мы всего лишь обороняемся. Это, я полагаю, тоже справедливо. Мы делаем недостойные дела, чтобы простые люди здесь и где угодно могли спать спокойно. Или это звучит слишком романтично? Разумеется, мы иногда делаем крайне недостойные дела. Просто грязные. — Он по-мальчишески ухмыльнулся. — А в рассуждениях о морали мы сплошь и рядом прибегаем к некорректным сравнениям: нельзя же, в конце концов, сравнивать идеалы одной стороны с практическими методами другой.

Лимас растерялся. Ему не раз приходилось слышать, как этот человек нес всякий вздор, прежде чем засадить кому-нибудь нож под ребро, но ничего похожего на сегодняшнее еще не бывало.

— Я полагаю, что методы надлежит сравнивать с методами, а идеалы с идеалами. Я бы сказал, что со времен войны методы — наши и наших противников — стали практически одинаковыми. Я имею в виду то, что мы не можем действовать менее безжалостно, чем противоположная сторона, на том лишь основании, что политика нашего правительства более миролюбива. — Он негромко посмеялся собственным словам. — Такого просто не может быть.

«О Господи, — подумал Лимас, — как будто я работаю на попов. Но к чему он все-таки ведет?»

— Вот почему, — продолжал Контролер, — мне кажется, что мы должны попытаться избавиться от Мундта… Да, кстати, — спохватился он, оборачиваясь к двери, — где же этот чертов кофе?

Он подошел к двери, открыл ее --">