Джон Ле Карре - Шпион, вернувшийся с холода. Война в Зазеркалье. В одном немецком городке

лондонских клубов, портье никогда не путал его с постоянными членами, а в берлинских ночных ресторанах ему без разговоров давали лучший столик. Он выглядел человеком, с которым шутки плохи, который знает счет деньгам и своего не упустит, даже если придется действовать не совсем по-джентльменски.

Стюардесса нашла его интересным мужчиной. Она предположила, что он с севера Англии (и это, в общем, соответствовало действительности) и что он богат (а это действительности не соответствовало), что ему лет пятьдесят (и это было близко к истине) и что он одинок (а это было верно лишь наполовину: когда-то он разошелся с женой, где-то росли его дети, теперь уже подростки, и алименты на них перечислялись через один не совсем обычный банк в Сити).

— Если хотите еще виски, — сказала стюардесса, — вам следует поторопиться. Через двадцать минут мы приземлимся в Лондоне.

— Мне хватит.

Он даже не взглянул на нее. Он смотрел в окно на серо-зеленые поля Кента.

Фаули встретил его в аэропорту и повез в город.

— Контролер просто взбесился из-за Карла, — сказал он, искоса поглядывая на Лимаса.

Тот кивнул.

— Как это произошло?

— Его застрелили. Мундт достал его.

— Насмерть?

— Во всяком случае, сейчас он уже мертв. Хотелось бы надеяться. Все сорвалось в последний момент. Ему не следовало так жать на педали. Они ведь ничего не могли знать наверняка. Разведка прибыла на КПП, когда он уже прошел его. Они включили сирену, и часовой пристрелил его метрах в двадцати от линии. Упав, он еще шевелился, а потом затих.

— Разнесчастный сукин сын.

— Вот именно, — сказал Лимас.

Фаули не любил Лимаса. Впрочем, узнай Лимас об этом, ему было бы наплевать. Фаули был из тех, кто состоит в клубах, носит дорогие галстуки, дорожит реноме спортсмена и делает карьеру в разведке, ведя служебную переписку.

— Где вы сейчас служите? — спросил Лимас.

— В отделе кадров.

— И вам нравится?

— Чрезвычайно.

— А что теперь будет со мной? На свалку?

— Об этом лучше услышать от самого Контролера.

— Но вы в курсе дела?

— Разумеется.

— Тогда какого черта вы не скажете?

— Извините, старина, — важно проговорил Фаули, и Лимас почувствовал, что вот-вот сорвется. Но потом решил, что Фаули просто делает вид, будто что-то знает.

— Ладно, скажите мне только одну вещь, если вы не против: стоит ли мне подыскивать себе жилье в Лондоне?

Фаули почесал за ухом.

— Не думаю, дружище, не думаю.

— Нет? Ну и слава Богу.

Они припарковались на стоянке возле Кембриджской площади и вместе вошли в вестибюль.

— У вас, конечно, нет пропуска? Заполните-ка вот этот листок.

— С каких это пор у нас тут пропуска? Маккол знает меня как облупленного.

— Просто новые порядки. Вы же знаете, Цирк разрастается.

Ничего не ответив, Лимас кивнул Макколу и прошел в лифт без всякого пропуска.

Контролер пожал ему руку со всей осторожностью, точно врач, ощупывающий кость.

— Вы, должно быть, чудовищно устали, — извиняясь, сказал он. — Садитесь, пожалуйста.

Все тот же меланхолический голос, занудный и противный. Лимас уселся в кресло, лицом к оливково-зеленому электрокамину, на котором с трудом удерживался котелок с водой.

— Холодно, не правда ли? — спросил Контролер.

Он склонился над камином, потирая руки. Из-под черной куртки виднелся поношенный коричневый джемпер. Лимасу вспомнилась жена Контролера — маленькая глупая женщина, которая, по-видимому, полагала, что муж занимается черной работой. Джемпер она, наверное, связала ему сама.

— Холодно и сухо — вот что скверно, — продолжал Контролер. Он подошел к столу, нажал какую-то кнопку. — Посмотрим, не дадут ли нам кофе. У Джинни сейчас отпуск, вот что скверно. Они прислали мне какую-то новенькую. И это просто ужасно.

Он казался меньше ростом, чем помнилось Лимасу, а в остальном ни капли не изменился. Все та же нарочитая отрешенность, все те же старомодные выражения, та же боязнь сквозняков; плюс учтивость, соответствующая догмату, выработанному за тысячи миль от всего, чем жил Лимас. Та же молочно-белая улыбка, та же деланная скромность, та же конфузливая приверженность стилю поведения, который сам он якобы находил смешным. И та же банальность во всем.

Он достал из стола пачку сигарет, предложил Лимасу закурить.

— Довольно дорогие сигареты, — произнес он.

Лимас покорно кивнул, после чего Контролер --">