Селия Фридман - Время истинной ночи

Селия Фридман Время истинной ночи

Майклу Уэлану, изумительное искусство которого превращает грезы в явь

ПРОЛОГ

«Не могу поверить в то, что мы этим занимаемся». Начальник колонии Леонид Кейз лежал, вытянувшись во весь рост, на влажной земле Эрны; выброшенные вперед руки стиснулись в кулаки. «Весь этот план — сущее безумие», — думал он. Его недавнее тайное исчезновение из поселка, его полуночный поход по здешним враждебным лесам и наконец его нынешняя засада, в ходе которой он кажется самому себе каким-то местным хищником, в любой миг готовым почуять запах грядущей жертвы… Строго говоря, если уж рассуждать о безумье, то более безумными, чем методы, какими он действовал, были разве что обстоятельства, заставившие его очутиться здесь. И человек, несущий ответственность за все происходящее.

Черт бы побрал этого Яна! Черт бы побрал его разглагольствования! Неужели в поселке не хватало собственных проблем и до его появления? Мало разве того, что люди принялись умирать — да-да, вот именно, умирать, попирая тем самым все достижения человеческой медицины? Неужели в этот кошмар непременно должен был внести свою лепту и Ян?

В груди у Кейза разлилась кромешная тьма отчаяния, а на смену ей накатила самая настоящая паника. Но ему нельзя поддаваться подобным чувствам. Он несет ответственность за судьбу колонии, а это означает, что жизнь ее питомцев зависит от него — от его совета, его участия, а главное, от его собственного хладнокровия. Он не может позволить отчаянию возобладать над собой, равно как не может позволить себе в открытую выразить возмущение поведением собственного главного ботаника. Но иногда ему казалось, что подобная выдержка выше его сил. Богу ведомо, он подписался на все заранее — на все хорошее и на все плохое, прекрасно осознавая, сколько трагедий придется пережить только что основанной колонии, но… ничто не подготовило его к испытаниям вроде нынешнего.

Умерло уже тридцать шесть человек. Тридцать шесть его подопечных. И они не просто умерли: они умерли противоестественной чудовищной смертью — смертью, одна мысль о которой выходит за грани человеческого восприятия. Он вспомнил, как в руки ему рухнуло заиндевелое тело Салли Чанг — настолько хрупкое, что, когда он попробовал приподнять его, оно разлетелось вдребезги, как треснувшее стекло. И тело Уэйна Райнхардта, представлявшее собой к тому времени, как его нашли, жалкий, похожий на медузу комок обтянутой кожей крови, в которой плавали внутренние органы. А тело Фароэна Уайтхавка… «Оно-то и было самым страшным», — подумал Кейз. Не потому, что оно выглядело с виду таким уж отталкивающим, нет, Фароэн сохранился прекрасно, пропорции не исказились, выражение лица казалось практически спокойным. Но во всем теле не осталось ни кровинки, а ведь не могла же вся кровь вытечь сквозь два точечных отверстия на затылке. И тем не менее, по мнению поселковых врачей, дело обстояло именно так. Господи небесный! Поглядев на те черные точки с запекшейся вокруг них кровью и кое с чем похуже, он понял, что они столкнулись с испытанием не такого рода, к встречам с которыми готовила их Земля. Чудовища, известные на Земле только в сказочных и жутких преданиях, кошмары человечества, внезапно обретшие плоть и кровь и набросившиеся на людей… Как бороться с такими тварями? С чего хотя бы начать борьбу? Когда за три ночи до нынешней некая крылатая гадина напала на спящую Кэрри Сэндс и убила ее во сне, а соседка описала Кейзу эту мерзость как существо из восточно-индийской мифологии, он даже не удивился. «Тварь, питающаяся нашими кошмарами», — подумал он. Правда, на этот раз она оказалась не бестелесной, да и полакомиться решила не чем-нибудь, а человеческой плотью.

О Господи… Настанет ли всему этому когда-нибудь конец?

Тридцать шесть мертвых. Из общего числа в три тысячи с лишним колонистов, переживших путешествие в состоянии глубокозамороженного сна, с тем чтобы, восстав под чужим солнцем, предаться душой и телом строительству нового мира. Его, Кейзова мира. И сейчас все они оказались в страшной опасности. Черт побери, на корабле-матке обязаны были предвидеть такую возможность! Предполагалось, что каждая планета, подлежащая заселению, подвергается инспекции — самой тщательной инспекции! До тех пор, пока не будут устранены любые сомнения, все сомнения!.. А уж только потом на планету должны выпускать колонистов. А если --">