Петр Верещагин - Последний оплот цивилизации

Последний оплот цивилизации (фантасмагория)

Были ли они действительно разумными? Хотя бы с их собственной точки зрения? Не знаю и не представляю, как мы сможем когда-либо узнать это.

Если же они НЕ БЫЛИ действительно разумными, то я надеюсь, что никогда не доживу до того времени, когда мы свяжемся с кем-либо, похожим на них, но кто БУДЕТ разумным. Я знаю, кто проиграет. Я. Вы. Так называемая человеческая раса.

Роберт Ансон Хайнлайн «Кукловоды»

Кривое зеркало

Слова эти не описывают того, что случилось.

Они не описывают ничего, да и не могут описать. Слова отражают действительность, но отражение это – искаженное. Кто бы ни был автором слов и сколь бы этот автор ни хотел поведать истину.

И не потому, что истины не существует. Ее и правда не существует, только дело не в этом.

Вполне достаточно и того, что автор вообще есть, того, что реальная картина отражена лишь в его словах. Отражена со столь малой точностью, что даже самое кривое из зеркал по сравнению с его речью – просто-таки эталон правдивого изображения…

Слова клубятся серой пеленой,

Ложась на лист бессмысленной волной.

Тончайшая игра оттенков, красок,

Рифмованный узор, орнамент сказок —

Кому нужны они, коль суть – пуста,

Коль смыслом речи стала Пустота?

О чем писать, когда огонь угас, —

О пепле? (чтоб его не видел глаз!)

О холоде? (будь проклят он вовеки!)

О черном безрассудстве Человека,

Сменявшего себя и свой удел

На чуждый путь незавершенных дел?..

Бесцветной дымкой слов затянут лист,

Что был недавно ясен, бел и чист,

Что обещал в безмолвной красоте

Приблизиться к Великой Пустоте…

Пустой, он полон смысла был; слова

Заполнили его, а суть – мертва.

О чем писать, когда уходят сны, —

О светлых днях ушедшей старины?

О рокоте железного набата

И тех, что были под шумок распяты?

Все это было. Много, много раз;

Сколь мало смысла у затертых фраз…

Сверкает серебро великих Слов,

Слепящих лишь отъявленных ослов;

Лист, мудростью наполненный небес,

Спасает тех, кого попутал бес,

И святость свитка – выше всех вершин;

Воистину, смысл должен быть один.

О чем писать, когда слова – пусты,

И ужас подступающей Черты

Возвышенные речи обращает

В истерику, когда никто не знает,

Что сказанное слово – не вернуть,

Что порождает слов сплетенье – Путь?

Трещина. Лишь в этом наш успех

Граница Разлома. Буро-седой туман, сладкая приторная вонь, горячее дыхание подземелий. Под свинцово-фиолетовой тяжестью небосвода бугрится Стальная Радуга, у подножья которой Разлом исчезает сам собою, как отрезанный.

Глубины Разлома не ведает никто. Поправка: не ведает никто из тех, кому известно слово «глубина» и его значение. То есть никто из людей. Измененные, обитатели бесплодных земель по обе стороны Разлома, словами не интересуются. Как не интересуются они и многим другим, чему нет места в новом мире.

Когда-то говорили «в новом, лучшем мире»; но было это в те далекие времена, когда нового мира еще не существовало, и говорящие могли хотя бы надеяться, что он окажется лучшим… Рожденных в старом мире среди людей уже не оставалось, и все-таки они помнили – лучший мир уже был. Дальше, в будущем, их ожидало только худшее. Измененные же, порожденные новым миром, вообще не задавались такими отвлеченными понятиями, как «лучший» и «худший»…

На краю Разлома вырастает узкоплечая фигурка, недостаток телесной мощи ее обладатель восполняет проворством и неуловимой грацией хищного насекомого. Одежда в грязи, темно-пятнистая зелень вполне соответствует колеру местности. Цепкий и широкий взгляд в одну сторону, в другую. Ни одного Измененного поблизости нет.

Нетерпеливый жест левой рукой, и разведчик выбирается наружу.

Следом за ним появляется второй, и третий, и четвертый. Эти сложены покрепче, но одеты так же и перемазаны не меньше. У двоих в руках копья, третий бережно прижимает к груди какой-то мешок.

Участок, на котором в прежние времена повесили бы знак «осторожно, обвал». Еще один. Еще… Вот юго-восточный край Болота, почва здесь почти твердая, лучшего места рядом нет. А знак «опасность» здесь и без того поставлен на каждом шагу – в умах тех, кто разумеет такие знаки.

До Холма недалеко, там Стена и за ней Измененных можно не опасаться. Беда в том, что как раз в этом «недалеко» они и обретаются, --">