Ольга Николаевна Громыко - Ведьма-хранительница

меня за версту, как стервятник — павшую корову. Если Лён или Келла, вовремя приметив Кайела, могли (что и делали) шмыгнуть в кусты и затаиться, то мне оставалось только скрипеть зубами, через силу выдавливая вежливое приветствие.

— Доброе утро, Кайел, — как можно небрежнее бросила я, делая вид, что всецело поглощена учёбой.

— Кому доброе — кому, быть может, последнее, — уныло, в своём репертуаре протянул Кайел, останавливаясь возле меня и заслоняя солнце. — Ты Повелителя не видела?

— Нет, не было и не будет, — заученно отбарабанила я, переворачивая страницу. Горький опыт подсказывал мне — так просто от Кайела не отвязаться. Горький опыт был прав. Кайел не уходил, выразительно сопя над моим плечом. Ни в коем случае нельзя было задавать ему никаких вопросов, особенно интересоваться здоровьем. В противном случае вы уже не смогли бы уклониться от подробного описания заполненного страданиями дня и такой же ночи.

— Что-то я себя неважно чувствую, — начал Кайел, так и не дождавшись от меня возобновления разговора.

Я ничуть не удивилась. Это была его дежурная фраза. Внутренне сжавшись от предчувствия неизбежного, я молчала, как гном на допросе. Сколько крови мне попортил этот «умирающий» вампир, не передать.

— Голова что-то кружится… Сердце громко стучит. И в глазах темнеет… — продолжал Кайел, заметно воодушевляясь и делая неизменный логический вывод: — Видно, смерть моя пришла.

— По-моему, с прошлого лета она и не уходила.

— Как тебе не стыдно шутить над такими вещами! — неподдельно возмутился Кайел. — Бессердечные вы, люди, безжалостные. Нет в вас сострадания к ближнему. Умри я у тебя на глазах — и то не заплачешь.

— Не заплачу, — подтвердила я. — Кайел, вы меня переживёте. Ну что вы опять выдумали? Сколько у вас голова кружится? Минут десять?

— Час, — гордо поправил меня вампир. — С утра нормально себя чувствовал, до обеда — тоже, а как закончил сажать картошку, разогнулся, — так и повело…

Я чуть не застонала от злости.

— Кайел, вы просто перегрелись на солнце. Посидите в теньке, выпейте стакан воды, и ваша смерть уйдёт несолоно хлебавши.

— Горячей или холодной? — дотошно уточнил вампир.

— Тёплой, кипячёной!

— А это точно поможет?

— Точно, точно, только уходите отсюда, не стойте на солнце, а то хуже будет.

Лишь непосредственная угроза здоровью могла прогнать Кайела с пляжа. Просветлев лицом, вечный доходяга удалился бодрым шагом абсолютно здорового вампира.

Лён выбрался из кустов, и мы возобновили каторжные работы в гранитных рудниках науки. Выучить, то есть логически уложить в памяти, историю развития магии я так и не смогла, — задолбила, как скворец, не вникая в смысл слов. С сожалением убедившись, что на большее я не способна, Лён объявил десятиминутный перерыв.

Спина у меня сгорела окончательно; по мнению Лёна, её радикальный красный цвет свидетельствовал скорее о готовности варёного рака, нежели намертво взявшемся загаре. Как ни манил меня тёплый песочек, пришлось накинуть рубашку и перебраться в тень под ивы. Мартовский ураган повалил одно из деревьев, вывернув с комлем, и оно медленно, мучительно умирало на земле, поникнув едва развернувшимися листиками.

— Лён, помоги, а?

Вампир, казалось, дремал, растянувшись в редком теньке, но охотно поднялся и подошёл к дереву. Я ещё раз подумала, как удобно общаться с телепатом, — не задав ни единого вопроса, Лён рывком приподнял иву и установил комлем в яму.

— Чуть левее… теперь на меня… хорошо, вот так и держи, — опустившись на четвереньки, я с энтузиазмом подгребала и утаптывала землю вокруг ствола. Лесопосадочные работы близились к завершению, когда в кустах снова зашебуршали шаги и оттуда вынырнула Келла с букетом молодой крапивы, от целебных укусов коей Травницу защищали толстые холщовые перчатки.

Увидев Лёна, вампирка ахнула от возмущения.

— Повелитель! Что вы тут делаете?!

— Держу дерево, — вежливо, но малопонятно объяснил Лён, избегая глаз Травницы, мечущих молнии.

— Вас по всей Догеве разыскивают!

— Зачем?

— И вы ещё спрашиваете!? Через полчаса прибывает посольство из Арлисса!

— Келла, я вчера ясно дал понять: я не хочу и не буду его принимать. Разбирайтесь сами.

— «Не хочу» и «не буду» — две разные вещи. А ну, немедленно собирайся, и идём в Дом Совещаний!

— Келла, с кем ты разговариваешь? — вкрадчиво поинтересовался Повелитель.

--">