Роман Евгеньевич Суржиков - Хочу пони (СИ)

Она верит в Агату, блюдет заповеди, ценит свою честь. Отец все смеялся над нею, звал темной, суеверной, глупой… Отцу и брату смешно, когда кто-то во что-нибудь верит.

- И что случилось с матерью?

- Она учила меня верить Праматерям, вопреки отцу. Он злился и бранил маменьку. Когда это не помогало, давал волю рукам. При одной ссоре сильно избил ее. Маменька ушла...

Галларду стоило труда сдерживать гнев. Его голос не звучал, а скрипел сквозь щели каменной маски:

- Ваш брат и отец не верят в святость Агаты?

- Да, ваша светлость.

- Все, что они говорили о божьих законах и голосе крови…

- Лицемерие, ваша светлость.

Длинный свирепый вдох.

- И поэтому Джереми смеялся над монахом?

- Он встретил его в коридоре у вашей приемной и стал высмеивать: «Зачем идти на прием, если ты немой? Что ж тебе боги не вернули речь, если ты так много молишься?»

- Вы видели это?

- Нет, он рассказал. Был очень весел и доволен собою. Это и переполнило чашу. Я привыкла, что смеются надо мною. Но монах — служитель Церкви…

- Что Джереми делал у моей приемной?

- Не знаю, ваша светлость. Я не подумала спросить. Джереми ходит где хочет…

- Мог ли он что-то слышать сквозь дверь?

Лаура сделала большие круглые глаза:

- Что он мог услышать, если у вас был немой?!

- Верно. Ничего.

Несколько минут Галлард хрипло дышал, сжимая кулаки. Когда овладел собою, позвонил в колокольчик.

- Джереми Фарвея — ко мне.

- Я полагаю, он на конюшне, - подсказала Лаура. - Кажется, собирался куда-то ехать.

Через несколько минут Джереми стоял в кабинете приарха — ошарашенный и бледный. Куда и подевалась самоуверенность!

- Лаура, что ты…

Приарх оборвал его:

- Юноша, прочтите молитву благодарности Агате.

- Э… зачем, ваше преподобие?..

Галлард грохнул кулаком по столу.

- Читайте!

Джереми начал, запутался в словах, потерялся, умолк. Он ничего уже не помнил из сестринских уроков.

- Слово к Семнадцати?

Новая тщетная попытка.

- Укрепимся трудами и молитвою?

Этот стих читался при каждой праздничной мессе в любом храме Империи. Даже не заучивая намеренно, Джереми запомнил бы его — если б посещал церковь.

- Итак, юноша, вы не признаете веру богов и Праотцов, - констатировал приарх.

- Я… ваше преосвященство, я верю в богов! Просто я молюсь про себя, в уме… Не обязательно же молиться напоказ…

- Процитируйте любой отрывок из Вильгельма Великого.

- Я… у меня плохо с памятью, ваше преподобие…

- Дневники Янмэй? «Мгновения» Агаты?

Джереми сдался. Размяк, расплылся слезливым киселем.

- Ваше преосвященство… Я ничего не знаю… Простите, я еще юноша… Я ни в чем не виноват, меня таким воспитали…

- Отец и мать учили вас по-разному. Вы выбрали еретическую науку отца — не потому, что она истинна, а потому, что проста. Вера требует душевных усилий. Ваша сестра пошла трудным, но правильным путем. Вы — нет.

- Я еще исправлюсь… клянусь, ваше преосвященство, я начну верить!

- В этом не сомневаюсь… - Галлард выдержал паузу, постукивая пальцами по столу. - Восемь лет послушничества в далекой обители очистят вашу душу.

У Джереми отпала челюсть.

- Меня в ссылку?.. Вы не можете, так нельзя!..

- Приарх не может наказать еретика? - Недобрая ухмылка полоснула лицо Галларда. - Проходя через двор, обратите внимание на столб с цепями.

- Но я… лорд Великого Дома!

- В том и дело, юноша. Пока жив, я не допущу, чтобы Великим Домом правил еретик.

По знаку приарха Джереми увели прочь. В последнюю секунду, когда Лаура видела брата, тот выглядел гораздо хуже запуганного Альберта.

Оставшись наедине с Лаурой, приарх изменился. Гнев утих, истратившись на Джереми, гранитная маска упала с лица.

- Миледи, мы не должны оставить незамеченным единственный луч света в этой темной истории. Трудно идти против собственного брата и порочных семейных традиций, но вы поступили

--">