Нина Блазон - Поцелуй русалки (ЛП)

Нина Блазон Поцелуй русалки

Обложка: Schadlichin Herrlich

Глава 1 ПОКОЙНИЦА ИЗ НЕВЫ

Иоганн привык к волкам и зимним буранам, к прохладе летних ночей, к болотам, к жестокости, с которой крепостных и пленных шведов заставляли работать. Но к мертвым он не привык бы никогда. Они умирали от лихорадки, от чахотки или, как эта девушка здесь, в воде. Ничего необычного в этом не было. Если на болотистой местности строишь город, волны пожирают то одного, то другого, и выплевывают его вновь, обескровленного и распухшего. «Петербург — это ад», — только вчера бормотал старик помощник, работавший в столярной мастерской дяди Иоганна. Теперь, стоя пасмурным днем на берегу Невы, пришлось признать его правоту.

Толпа людей, сгрудившаяся вокруг мертвой девушки, бушевала возле Иоганна. Его толкнули локтями в бок и грудь и отбросили назад. Многого рассмотреть он не смог, только порой мелькала в промежутке между головами картина обнаженной руки, свисавшей с доски. При мимолетном взгляде Иоганн поразился тому, какая же белая у нее кожа. Он тщетно пытался выбраться из толчеи, вместо этого толпа любопытных придвинула его еще ближе. Раздававшееся вокруг него перешептывание и усиливающееся чувство опасности заставили быстро искать запасной выход.

— Проткнули! — пробормотал крестьянин без единого зуба во рту и перекрестился. — Убийство!

Шушуканье становилось все громче, переходило из уст в уста. Иоганн оперся о коренастого смотрителя, и сумел чуть-чуть продвинуться к выходу. Настало время исчезнуть. Если русские крепостные заговорили об убийстве, он, как иностранец, не находился в безопасности. Царь Петр любил своих немецких и голландских плотников, которых он выписал из Москвы и заграницы для строительства своего города. Но простой люд, рекрутированный со всех концов царской России, думал иначе.

— Теперь еретики убивают наших девочек! — проворчала какая-то крестьянка.

— Ты куда это? — произнес за спиной Иоганна хриплый голос.

Тот час же множество рук грубо схватили его за рубаху и волосы. Иоганн не дал им время, выдвинуть другие подозрения, ловко ослабил хватку и оттолкнул вымазанную грязью руку.

К счастью он был рослым парнем, и рано научился драться со своими четырьмя братьями. Ткань треснула, кто-то ударил его в бок, но он удержался на ногах. Ему часто приходилось справляться с чернью, живя еще в Немецкой слободе Москвы.

Он уже почти высвободился, когда над его головой просвистела нагайка, и с отвратительным шлепком ударилась о плоть. Малый, хотевший вновь броситься на Иоганна, заорал и схватился за щеку.

Кровь сочилась у него сквозь пальцы, к ним приклеился пучок длинных, до плеч волос из головы Иоганна. Толпа смолкла. Десятки испуганных глаз уставились на верхового.

Моргая, Иоганн оглянулся и, облегченно, узнал полковника Дережева, сворачивавшего в полной тишине свой хлыст. Дережев напрямую подчинялся царю Петру. Но, что в данный момент важнее, он знал Иоганна и его дядю. Нельзя сказать, что он особо любил старого плотника и столяра и его ученика, но никогда бы не допустил, чтобы иностранца избила или, возможно, даже вздернула разъяренная свора. Дережев, не удостоив Иоганна взглядом, спрыгнул с лошади и подошел прямо к девушке. Толпа расступилась и нерешительно застыла за его спиной. Постепенно вновь поднялся шум, затем Иоганн услышал приглушенные рыдания и молитвы. Голос разума увещевал его, в конце концов, уйти, но он стоял, как вкопанный, наблюдая за людьми. Дережев склонился в изголовье носилок с девушкой и приподнял грязное сукно, которым укрыли покойницу. Показалось растерзанное и неожиданно обескровленное плечо. Левая рука девушки безжизненно покоилась возле раны. Длинные волосы, черные и полные тины из Невы, закрывали лицо.

Иоганн замер с открытым ртом, когда увидел то, что и все увидели: пряди, не испачканные тиной, отливали черно-зеленым цветом, как вода в глубине озера под грозовым небом.

Высокий крик прервал молитву. Дережев опустил тряпку и отошел. Рослый парень продрался сквозь толпу к носилкам и упал пред ними на колени. Его угловатое лицо можно было назвать красивым, если бы его не уродовал пылающий взгляд и гримаса безумца. Потрепанный мундир сине-голубого цвета, раньше, вероятно, принадлежавший гренадеру, болтался на теле, и вместе с грубыми, мешковатыми штанами составлял --">