Ирина Дерновая - Люди Слова

сидеть и смотреть за их повседневными делами, слушать их речь, немногословную, но столь полную, что тебе будет понятно почти всё. И ты заметишь, что полумрак получается благодаря материалу крыши, удивительным образом пропускающим ровно столько света, сколько необходимо, чтобы не уставали глаза. И так же заметишь, что каменные стены, по мере того, как дневная жара уступает место ночному холоду, начинают наполнятся теплом. Не удушливым чадным теплом открытого огня, а необыкновенным живым теплом. И взглянув на улыбающуюся хозяйку, ты услышишь одно слово «тепло», которое и наполняет жилище.

И тогда даже слезы выступят на твоих глазах, и ты будешь сидеть восхищенный и тогда же — бессильный выразить своё изумление, восхищение и благоговение.

Ты поймёшь в тот миг великую силу, что дана Людям Слова. Они владеют Словом в самом чистом его виде. Им не нужны многочисленные и обременительные дополнения и объяснения, чтобы выражать свой быт, своё окружение, свои чувства. Их речь проста, как и их жизнь, и тем радостнее и легче их жизнь, и речь. Они похожи в своём языке на легчайшие, умеющие летать цветы, наслаждающиеся солнцем, в то время как ты закован своим языком в неподъемные доспехи. Ты влачишь за собой гору, тогда как дети жаркой пустыни, Люди Слова танцующе ступают, не обремененные грудами слов и понятий.

Ты будешь безмолвно и почти отчаянно плакать. И вот тогда тебя поймут во всех твоих невысказанных речах. Синеокая хозяйка ласково возьмет тебя за руку и выведет из дома. И ты увидишь в ночи чудо, которое тоже невозможно вместить в знакомый тебе язык.

Посреди селения, над крышами удивительно уютных домов из цельного камня возвышается Храм. Ты без называния его поймешь, что это именно так. Его стены выглядят так, словно их делали искуснейшие резчики по кости: узоры видны на просвет. Его купол высок и так же ажурен, и тебе не хватает твоих знаний, чтобы понять, какие зодчие смогли возвести такое величественное и огромное строение, чтобы оно не рухнуло под собственным весом…

У Храма нет ни стражников, ни священников. Его двери приветливо открыты, и изнутри он озаряется золотистым мягким светом множества свечей. И Храм похож снаружи на волшебный фонарь, расцветающий тысячами тысяч узоров. Ты вступишь под своды его, обеспокоенный тем, что не знаешь, какие надлежит свершать ритуалы и каким здесь молятся богам…

Твоя провожатая мягко проведет тебя дальше, и ты заметишь, что нет внутри ни драгоценных статуй, ни образов, ни алтарей. Один огромный просторный зал, чьим украшением являются сами стены и купол над твоей головой, и светильники. Здесь ты увидишь жителей поселения, тихо и расслаблено сидящих на полу, застланном множеством самотканых ковров. Они сидят тихо, не бьют поклоны, не складывают молитвенно руки. Их лица спокойны, глаза прикрыты, на губах — умиротворенная улыбка. Некоторые словно даже спят, привалившись спиной к резным стенам Храма.

Синеглазая женщина показывает тебе вокруг, предлагая опуститься на пол в любом понравившемся месте. Ты, помешкав, садишься у её ног, и она, улыбнувшись, садится напротив. Потом касается уха и произносит: «Слушай». И все вопросы угасают на твоем языке, когда ты начинаешь слушать. В Храме не звучат песнопения и гимны, не щелкают тихонько четки и не шуршат страницы священных книг… Но тихо-тихо льется через ажурные прорези стен и купола воздух пустыни. Он подобен шепоту, тысячегласому шепоту, в котором каждое слово — Слово.

Ты закрываешь глаза, ты слушаешь… И вдруг осознаешь, что слышишь: ты слышишь Тишину. И снова слезы вскипают на твоих глазах, и бегут из-под сомкнутых век. Ты осознаешь: в племени Людей Слова словам воздают почтение Тишиной. Той тишиной, из которой Слово рождается чисто и безпримесно, и в которую оно канет, будучи произнесенным. И так, чистое, оно появляется и исчезает, не облачаясь в шелуху толкований и смыслов.

Женщина мягко трогает тебя за плечо, потом легко поднимается на ноги и снова манит тебя за собой. Не спрашивая и не испытывая тревог и сомнений, ты выходишь вслед за ней в ночь. И твои глаза, освеженные слезами и тишиной Храма, начинают видеть. Ты видишь дома во всей их полной и безыскусной красоте, дома, в которых так хорошо жить, укрываясь от зноя и ветров. Ты видишь дорогу, ведущую через поселение ясно и просто. Ты видишь ночь, во всей её богоданной красоте того времени суток, когда всё дневное живое --">