Александр Николаевич Горин - Недетская сказка

присел у порожка. Кузнец развернул материю и стал разглядывать первую работу подмастерья. По выражению его лица Ваня понял, что гвозди кузнецу понравились. Они ему и самому нравились, но гвоздем в заднице была мысль о вчерашнем событии, которое заставило Ивана по-новому взглянуть на реальность. Выходит, что Прохор втихую охаживает его мать, а делает вид, будто Ванька у него просителем подвизался.

– Ну, как гвозди? – начал разговор Ванька.

– Вижу, что руки у тебя растут из правильного места, не то что голова, – пробурчал Прохор.

– Значит, полоска моя?

– Держи, – кузнец протянул Ваньке ржавую заготовку, – испортишь, больше не дам.

Ножик выковал Иван себе отменный. То ли в роду у него кузнецы были, то ли талант прорезался, но Прохор, повертев в руках Ванькино творение, пощелкал языком и уверенно сказал:

– Кузнец из тебя знатный выйдет, но нос не задирай, учись, пока я жив. Пойдем к точилу, покажу, как ножи затачивают.

Наконец-то сбылась первая Ванькина мечта. Осталось приделать к ножу рукоять и пойти в рощу построгать деревяшки, дабы проверить на остроту и прочность свою самоделку. Рукоятку Иван сделал из толстого грушевого поленца. У груши древесина вязкая и твердая – для рукояти в самый раз. Налюбовавшись своей работой, Ванька отправился в лес.

Белая и пушистая

       Гулять в окрестностях деревни было привычно и приятно. Иван часто сидел на опушке, прислонившись к сосне, и думал о будущем. Его мечты были по-детски наивны, но вселяли уверенность в том, что так и будет. Усевшись на привычном бугорке под сосной, Ванька достал нож и стал стругать осиновую ветвь, которую он подобрал по дороге. Сначала обрезал мелкие ветки, а затем приступил к затачиванию толстого конца сука, пытаясь придать ему вид копья. Работа шла споро. Ваня не переставал нахваливать остроту и упругость своего ножа, когда послышался треск орешника и на прогалок выпрыгнуло что-то белое, похожее на пушистого зверя. Буквально следом из кустов показалась оскаленная морда здоровенного волка какой-то редкой бурой окраски. Увидев Ивана, волчара уставился на него сверкающим взором и еще пуще оскалился. Что-то внутри у Ваньки ёкнуло. Показалось, что время остановилось, и только стук в груди и в висках отсчитывал ритм бегущих секунд. Волк метнулся на Ивана, метя клыками в его горло, а малец интуитивно выставил заточенный кол в сторону разинутой пасти. Огромные клыки впились в осиновый кол и раздавили его в щепу, словно соломину, а Ванькина правая рука конвульсивно взлетела к волчьей морде и проткнула ножом звериную шею. Волк рухнул на Ивана, придавив его тяжестью своего пудового тела, и мелкая дрожь его огромных лап заронила в перепуганную душу подростка радостную мысль: «Ножик, однако, я ко времени выковал».

Кряхтя и охая, Ваня столкнул с себя агонизирующую тушу и поднялся. Вся одежда в крови. Ноги словно ватой набиты, а голова гудит, как дымоход. Глядя в потускневшие глаза свирепого зверя, Ивашка испытал новое, до сих пор незнакомое чувство победителя. Но тут его триумф прервал нежный девичий голос:

– Ты ранен? Весь в крови. Может, присядешь на землю, а то, не ровен час, в обморок упадешь.

Иван обернулся и… Возле него стояла белоснежная коза с невообразимо красивыми синими глазами, маленькими, но острыми рожками и густой с кудельками шерстью.

– Это ты говоришь? – недоуменно молвил Ваня.

– А что, если коза, то и говорить нельзя? – ехидно проронило животное. – В сказках даже рыбы разговаривают, а тут целая коза!

– Хорошо, что не козёл. Я козлов не люблю за бодливость и упрямство, – скривился Иван.

– Лихо ты кандера завалил. Сразу видно, что не трус, – продолжила коза.

– Кандер – это кто?

– Это древний волк. Сейчас такие не водятся, – обыденно ответила коза.

– Значит, мне всё померещилось. А я никак в толк не возьму – то кандер, то коза говорящая. Уж не во сне ли мне всё привиделось? – глядя на окровавленную рубаху, иронично произнес Ванька. – Кстати, я таких коз тоже не встречал. Может, ты древняя?

– Но-но, сам ты деревня. Я еще молоденькая козочка. Правда, внешность у меня самобытная, с претензией на индивидуальность.

– Как-то ты мудрёно излагаешь, говори проще, а то мне, дураку, не понять, – сказал Иван, почесывая затылок.

– Это значит, что я одна такая на всём белом свете. Дошло? – повысила тон коза. Ладно, я не сержусь на тебя. Давай знакомиться. Зови меня Настенька. А как тебя величать?

– Вот еще, --">