Григорий Володин - БЕСсильный чемпион. Том 6

Глава 1. Черный лебедь

Спустя полотора часа банкетный зал Долгоногих непривычно пустой. Лишь ветер завывает в разбитых окнах, да хрустят осколки под берцами «зорь».

— Аднака, куряцы нет, — с вздохом Али ковыряется когтем в подносе с канапе.

Крокодил уже обшарил все фуршетные столы в опустевшем зале, но нашел лишь тарталетки с ветчиной и творожным сыром. Закусками мутант, конечно, не побрезговал, но любимой манящей «куряцы» не нашел.

— Прекращай жрать, животина, — рычит Ясна. — Вся морда в сыре.

Пока Крокодил пристыженно облизывает языком морду, спецназовка смотрит в мою спину. Как и Аяно, как и София, как и Мария. Я чувствую их растерянные взгляды, но не обращаю внимания. Армейский Целитель снова подлатал мои раны. Сейчас стою перед высоким стрельчатым окном и обозреваю сожженный сад Долгоногих. Иногда мелькают при свете луны черные силуэты спецназовцев. Взвод Имперских мечей держит под контролем периметр усадьбы.

Как только армейский спецназ прибыл, гости были выпровожены, а остатки безопасников схвачены и отправлены в каталажку. Последние не сопротивлялись — Юрий запретил. После того, как графа скрутили молнии, он понял, что самое правильное для Долгоногих — сдаться. Редкое благоразумие.

Все «зори» в замешательстве. Кроме, разве что, Али. Неудивительно. За ночь мы повязали влиятельного сенатора, захватили его усадьбу, вдобавок, отдельные группы разгромили дом генерала-полицмейстера, заставив Максима броситься в бега. И это всё без приказа цесаревича. Последствия не заставят себя ждать. Нас могут даже обвинить в госизмене. Вдобавок, в любой момент нагрянет дружина Долгоногих. Встанет выбор: либо отдать Юрия, либо устраивать мясорубку.

Думай, Перун, думай. Час допросов Юрия ничего не дал. Я чуть не довел графа до безумия. Шпарил Якой прямо в мозг. Юрий брызгал слюной, орал от ужаса, но не сознался в покушении. Штурм усадьбы Рудковского тоже не принес результатов. Полицмейстер смылся через тайный лаз под поместьем. Зацепок больше нет.

— Ты пытал моего отца, — обличительно говорит за спиной Мария. — Пленил брата.

Поворачиваюсь к графине. Она бледная и шокированная происходящим безумием. Подхожу ближе, цепко беру за подбородок, заглядываю в расстроенные изумрудные глаза. Блондинка вздрагивает, но не отходит.

— Ты же сама видела — на нас напали ваши люди.

Мария закусывает губу, будто борется с противоречивыми чувствами.

— Все равно, это не папа!

Наклоняюсь и оглаживаю золотые пряди девушки. Она заливается краской, лепечет:

— Артем, что ты дел…

— Тогда твой брат?

— Нет! — звонкий голос резко садится.

Я дышу ей в бледное лицо:

— Тогда может БЫТЬ.ТЫ? — пускаю совсем немного Яки.

Пораженная моим обвинением, она испуганно передергивает плечами.

— Я бы никогда, если хочешь знать…Ты хоть читал мое письмо? — вдруг спрашивает с обидой, при этом теребя горловину платья, чуть спускает его на груди.

— Письмо? — вскидываю брови.

— Выкинул его, да? Я так и знала, — слезы наворачиваются на большие зеленые глаза. — Я тебе там в чувствах призналась вообще-то!

Чертовая Санта-Барбара.

— Артем, — зовет София. — Пришли новости из лаборатории.

Оставив пунцовую, тяжело дышащую и чуть ли не плачущую Марию, подхожу к пепельноволосой девушке. Княгиня стоит рядом с Аяно и Ясной. София не торопится делиться информацией, бросает сомнительный взгляд на японку.

— Говори при них, — приказываю.

— Зеленые пули сделаны из многих компонентов, но самый странный — пыльца неземного материала. Схожего по структуре с Осколком.

— Мы передали Осколок службам цесаревича, — задумчиво произношу. — Аяно, свяжись с Владимиром. Хотя, лучше я сам, набери его.

Номера наследника у меня, понятно, нет. Я же всего лишь поручик. Хотя, в то же время, князь.

Японка послушно вызванивает цесаревича:

— Аяно! Твою японскую маму за ногу! — раздается ор из динамиков. — Это правда?! Вы штурмовали усадьбы Максима и Долгоногих?! Пытаете Юрия, имперского сенатора?! Объяснись, Кимура!

— С Вами хочет поговорить Перун, — невозмутимо произносит Аяно, даже не дрогнув бровью, и передает мобильник. Японка теперь полностью предана мне. Смерти она не боится, таков уже японский менталитет, только позора. А позор со мной невозможен, ибо за моей спиной правда.

— Владимир, — обращаюсь без --">