Константин Леонидович Дадов (Dadavay) - Мрачные тени (СИ)

  1-5

   Он шел по красной ковровой дорожке, одетый в черную шелковую рубашку, черные штаны, черный бархатный плащ с красной шелковой подкладкой, скрепленный на груди рубиновой застежкой в форме драконьего глаза, и железную корону с острыми зубцами на ободке, обхватывающем голову. Он любил свою корону, блестящую и тяжелую, хищную и лишенную любых ненужных украшений... Абсолютное совершенство, выкованное из металла.

   Безучастный взгляд рубиновых глаз с вертикальными зрачками, пылающими изумрудным огнем, скользил по стенам, укрытым богатыми красочными гобеленами, бархатными коврами и шелковыми занавесками, а также проступающими гравюрами, изображенными прямо на кристаллических блоках. Магические светильники, вынужденные гореть даже днем из-за низких туч, закрывающих небо уже на протяжении нескольких месяцев, отбрасывали на мозаичные окна яркие искорки света... Однако нарочитая роскошь и богатство обстановки только подчеркивали пустоту залов, коридоров и комнат, по которым от каждого шага и громкого вздоха разносилось гулкое эхо. Проклятое золото, своим цветом так похожее на солнце, вместо того чтобы дарить своему хозяину тепло, вытягивало последние искорки жизни из окружающего пространства, тем самым превращая величественный замок в какие-то нелепые декорации к неудавшемуся спектаклю.

   "Это все - мое... Только мое и ничье больше... Нужно больше... Еще больше... Все должно быть мое!"

   Когда-то могучий разум медленно умирал и не замечал этого. Секунда за секундой, минута за минутой, час за часом, пусть совсем незначительно, но личность великого мага разрушалась... но он не видел этого и потому был не в состоянии предотвратить. Причины и следствия поменялись местами, цели и мечты забылись, желания исказились до неузнаваемости... А причиной всему этому стала одна-единственная ошибка в работе с тьмой, стихией, которая дает очень многое, забирает все, что осмелившийся обратиться к ней адепт готов отдать, и не прощает самоуверенности и недооценки.

   Внезапно что-то изменилось: впереди появилась невысокая фигурка с бледно-голубой кожей, почти белыми волосами, одетая в короткую набедренную повязку. Долгие пять секунд маг пытался вспомнить, что за существо преградило ему дорогу и что за звуки вырываются из зубастого отверстия у него (нее?) на голове.

   "Он... оно... она... говорит со мной?"

   Наконец-то осознание достучалось до разума, и память взорвалась чередой картинок, рассказывая о том, что эта рабыня когда-то была его другом, за что и была удостоена чести прислуживать своему королю после захвата власти.

   "Да как она смеет столь непочтительно говорить со своим владыкой!"

   Дикая ярость, родившаяся в самой глубине тьмы, окутывающей душу чародея, затопила сознание и, желая наказать нахалку, он вскинул руку со сжатым кулаком для удара, но жертва внезапно шагнула вперед и обхватила голову короля своими ладонями. Ее глаза вспыхнули золотым целительным светом, магия всколыхнулась и устремилась через тело своей хозяйки к могущественному существу. Если бы это была атака, то многочисленные щиты, несомненно, сдержали бы любой удар, однако же сила "целителя душ" действовала на совершенно иных принципах...

   Перед внутренним взором замелькали давно забытые образы: сиротский приют и улыбчивая пожилая сиделка, первая подруга, поделившаяся сладкой конфетой, первая драка с первыми "злейшими врагами", первый урок в школе магии и первое сотворенное заклинание... Образы сменяли друг друга, словно картинки калейдоскопа: военная академия и новые соратники, сражения на границе с империей грифонов, награждение медалью за отвагу во дворце и приглашение стать учеником королевского мага, чтобы однажды сменить его на посту, ритуал пробуждения стихии и гибель наставника...

   - Ааа! - закричав двоящимся голосом, чародей отшвырнул от себя рабыню, словно невесомую пушинку, из-за чего она ударилась спиной о стену и безвольно съехала на пол. - Ууу!!!

   Схватившись руками за голову, он выл на одной ноте, пытаясь унять головную боль, а затем все как-то резко прекратилось.

--">