Amadeo Solitario - Амарант

Амадео Амарант

После смерти Веспасиано Колонна (1480 — 13 марта 1528), графа Фонди и герцога Траетто, его жена Джулия Гонзага выбрала своим гербом цветок амаранта «Non moritura»^[1]

Картина Елены Вдовиной "Амаранты"

ПРОЛОГ

Сумерки обнимали город темными крыльями, предвосхищая наступление ночи. Предметы постепенно теряли очертания, растворяясь в набирающем силу мраке. Припозднившиеся прохожие поднимали воротники, надеясь спрятаться от пронизывающего ветра, и ускоряли шаг, чтобы быстрее добраться до дома или ближайшего безопасного места вроде бара. Никто не хотел оставаться на улице после наступления темноты. В этом была и его заслуга, думал Амарант, сидя в кресле и любуясь постепенно загорающимися огнями с высоты в сорок три этажа. Конечно, он не единственный в своем роде, но в этом городе не было никого, кто мог бы превзойти его.

Человек, отражение которого призраком проявлялось в оконном стекле, сидел на самом краешке кушетки и сжимал в руках шляпу. Костюм темно-зеленого цвета вызывал далеко не приятные ассоциации. Итальянские усики на толстых щеках посетителя подергивались в такт неслышной мелодии. Но Амарант знал, что это лишь страх.

Он усмехнулся. В его внешности не было ничего, что могло повергать в трепет. Длинные черные волосы блестящей волной спадали до талии. Он редко носил их распущенными, предпочитая хвост. Агатовые глаза сверкали на красивом лице. Широкие плечи, величественная осанка — яркая внешность не оставляла равнодушным никого. Так почему же этот жалкий человечек так трясется и пресмыкается перед ним, толком не зная, с кем имеет дело?

— Успокойся, Альберт, — протянул Амарант, поворачивая кресло к посетителю. — Меня не нужно бояться.

— Я и не боюсь, — сердито отозвался тот, но в гневе не было и капли искренности.

— Тогда расскажи, зачем пришел.

Альберт начал свой рассказ. Амарант его не слушал: на столе лежал миниатюрный диктофон, ловивший каждое слово, произнесенное в этом кабинете. Потом запись передавалась его подручным, которые занимались просьбой клиента. Амарант лишь платил им деньги и принимал особо богатых посетителей. Таких, как этот сморчок. О да, в тихом омуте черти водятся. Кто бы мог подумать, что такой милый мужичок захочет избавиться от… кого? Амарант прислушался.

— …я его с детства ненавижу. Он всегда мной помыкал, подставлял, унижал. А теперь еще и жену увел, несмотря на то, что у самого семья, и сын подрастает! Будь жива мама, она бы его приструнила, но…

За семейные дела отвечает Розалина. Занимается она этим уже без малого восемь лет. Амарант улыбнулся, вспомнив, какой девчонкой она пришла к нему. Ей было всего четырнадцать, а ненависти накопилось столько, будто прожила не одну сотню.

— Вы закончили, Альберт? — спросил он, когда посетитель замолчал.

— Д-да.

— Хорошо. Уже завтра вашей проблемы не будет. Деньги отдадите девушке в красном платье.

Человек раскланялся и вышел, едва не сбив задницей старинную вазу.

Амарант некоторое время смотрел на закрытую дверь, затем повернул обтянутое велюром кресло обратно к окну и, щелкнув пальцами, разжег камин. Здесь было так холодно. Сорок третий этаж, и все ветра мира решили поиграть в догонялки именно вокруг его башни.

Амарант. Его назвали в честь цветка, культ которого был широко распространен у самой кровожадной нации мира — ацтеков. Они настолько его обожали, что в празднествах, посвященных этому цветку, приносили человеческие жертвы. Имя ему подходило. Демоны никогда не называли своих детей просто так. Каждое имя несло в себе тайный смысл, определяющий судьбу своего носителя. У людей с этим было проще. Все ограничивалось лишь красотой звучания.

Он нажал кнопку коммуникатора.

— Розалина, зайди ко мне.

В дверях кабинета появилась девушка. Темные глаза, казалось, полыхали страстью, но на самом деле источали арктический холод. Шоколадные локоны лились на изящные плечи, обтянутые темно-красной тканью. Платье струилось до щиколоток, что, однако, нисколько не скрывало достоинств фигуры.

— Вызывали? — со звуком ее голоса мог сравниться лишь --">